Онега

Секретарь райкома партии дал машину, и мы едем в другой район, в село Конево. Нам как-то непривычно — покачиваемся на мягких сиденьях, развалились с удобствами. Наше путешествие продвигается вперед, а нам это не доставляет труда. Мы даже можем вздремнуть, если захотим. Путешествие продолжается, мы бездействуем, вот уж воистину: солдат спит, а служба идет.

Конево, центр Приозерного района, — смесь рабочего поселка с деревней, рядом с избами стоят двухэтажные, казенной постройки дома. В таких районных селах невольно испытываешь чувство случайности, какой-то временности жизни, хотя само по себе село Конево очень старо и начало свое берет от переселенцев новгородцев. Огромные березы, высаженные вдоль дороги, не придают селу большой живописности, не скрадывают этого ощущения временности.

Наш новый товарищ Сева Перченков приехал, вооруженный надувной лодкой и… ружьем. Если Юра Коринец, весьма запасливый путешественник, еще как-то мог передвигаться пешком со всем своим хозяйством, то для Севы это исключено. Ну, с ружьем можно мириться, но лодка с веслами!.. Пригодится ли она нам?

Мы спускаемся на берег Онеги и надуваем свою лодку, к великому любопытству двух мальчуганов-рыболовов. Эта лодка, наверно, хороша на тихих затонах подмосковных речек, но здесь, на Онеге, с ее решительным течением, игрушечные весла бессильны. Лодку крутит, поворачивает боком.

Мимо нас проплывают переправляющиеся через реку женщины. У них обычная деревянная лодка с тем характерным круто загнутым носом, которые встречаются на монашеских лодках в картинах Нестерова. Под непринужденными взмахами весел она легко скользит по воде. Женщины смеются.

— Эй вы, на пузыре! Подплывайте ближе, дайте разглядеть вас!

Куда там — подплывайте! Мы барахтаемся, как муха в блюдце, течение относит нас все дальше и дальше.

Нет, с этой лодкой нам нужно расстаться, и как можно быстрее. На следующий день она возвращается обратно в Москву в двух почтовых посылках. У нас стало легче на душе, и самое большое облегчение, наверное, испытывал сам хозяин.

А ружье осталось, нам пришлось таскать его до конца путешествия.

14. О СТАРЫХ ИЗБАХ И НОВЫХ ДОМАХ

Северные места вокруг Онеги считаются кладовой русской старины. Они сберегли исконно русское «оканье» в говоре. Не где-нибудь, а здесь, на холодных берегах Онеги, сохранились русские былины, воспевающие первую столицу матушки Руси стольный град Киев и подвиги древнего богатыря Ильи Муромца. Здесь быстрей, чем в любом другом месте, можно увидеть рубленую церковь, с фундамента до репчатой маковицы воздвигнутую одним лишь топором без единого гвоздя. Даже стародавний символ мужества и зрелости — допетровская русская борода в этих местах встречается гораздо чаще на лицах пожилых колхозников.

В своем деле Сева Перченков поборник нового, он работает в архитектурном институте, создает проекты рабочих клубов, санаториев, которые бы отвечали запросам не только сегодняшнего, но и завтрашнего дня. Он вместе со своими товарищами участвовал в конкурсе на лучший проект павильона для Брюссельской выставки, и этот проект получил одну из премий.

Но Сева жадно ловит старину. Северные могучие избы как олицетворение этой старины заставляют ликовать его архитекторскую душу.

Первые дни моего знакомства с ним я недоумевал: как же так, человек, который пытается в своих работах постигнуть завтрашний день, его вкусы, его удобства, восхищается отживающим сооружением, примитивной избой? Даже мне, далекому от проблем зодчества, видно, как неудобна изба. Потолки низкие, окна маленькие, скупо пропускающие свет, а двери такие, что каждый раз, проходя сквозь них, пробуешь крепость верхнего косяка собственным черепом. А что касается красоты, то, как архитектурное сооружение, они, на мой взгляд, ничто. Все сделаны по стандарту, редко-редко пробьется искорка творчества в каком-либо затейливом наличнике. Они бывают и красивы, но только как часть пейзажа. И эта красота, позавчерашняя красота старости, которой в свое время спели свои песни холсты Левитана, Остроухова, Архипова. Их не перепеть, да и нужно ли это тем, кто собирается строить завтрашний день?

Не сразу, из случайных разговоров, из наблюдений, на которые подталкивали меня эти разговоры, я начал понимать, что привлекает в русской избе современного архитектора Перченкова.