One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени

Можно даже сказать, что чем больше смысла в тексте на бумаге, тем слабее он в песне: рок работает куда мощнее, когда похож на туземные напевы или церковные песнопения, а его расплывчатое значение преображается в абстрактный звук и парит, освобожденное от конкретики. Вот почему доблестные попытки профессора сэра Кристофера Рикса[780] возвысить значимость Боба Дилана, интерпретируя тексты его песен с точки зрения рационального критицизма, обречены на провал. Это как если бы любитель воздушных шаров выражал свои пылкие чувства, тыча в шарики булавкой. В своем пятисотстраничном труде «Видения греха по Дилану»[781] Рикс посвящает песне «All I Really Want to Do»[782] целых три страницы и призывает читателя «обратить внимание на то, как ловко Дилан обращается с «knock you up»:

I ain’t lookin’ to block you up
Shock or knock or lock you up[783].

С лукавой пристойностью «knock» тактично и многозначительно на пару слов отстоит от «you up»; ведь предыдущее «shock» предполагает «shock you», нежели «shock you up»».

Под зорким глазом профессора строка «Why wait any longer for the one you love»[784] становится неизмеримо сложнее. «Слово «longer» тут как будто производное от «long»[785], да так оно и есть, и, хотя здесь оно не означает «тосковать», призвано напомнить об ощущении тоски, щемящего чувства, ожидания. Так долго ли еще?»

Раскладывая концовку «If Not for You»[786], Рикс пишет: «Как концовка «If Not for You» получилась такой проникновенной? Непреложное признание того, что вечная благодарность невозможна, подкрепляется решением Дилана завершить песню словами «if not for you», которые с чудесной простотой повторяются снова и снова так, словно могут звучать вечно, хоть им и пора затихнуть». Так и хочется сказать: «Постойте-ка, профессор, ведь это распространенный прием, который называется «постепенное затухание», его часто используют в поп-музыке, когда продюсер не может придумать ничего приличнее!»

Так ли важны слова «Hey Jude»? В конце концов, за все эти годы кто только вместо них чего не слышал: и «Hey dude», и «Hay chewed»[787]. Есть те, кому всю жизнь вместо «The minute you let her under your skin» слышится «Remember, there’s lettuce under your skin»[788]. Этот своеобразный тест Роршаха лишь усиливает впечатление от песни, и каждый слушатель, сам того не зная, интерпретирует текст в меру своей испорченности. Таким образом, нет ничего удивительного в том, что Джон решил, будто песня — о нем. Пол, исполняя эту песню на концертах, считает особенно проникновенной строку «The movement you need is on your shoulder»: «Всякий раз, когда я пою эту песню, именно на этой строке вспоминаю Джона, и прямо сердце щемит». Так что подозрения Джона в некотором смысле оправдались: на несколько мгновений для автора и исполнителя песни она и впрямь становится песней о Джоне.

Последние четыре минуты «Hey Jude» буквально обходится без слов, смысл растворяется в напеве. «На-на-на-на-на-на» повторяется, как мантра, сила которой — в бесконечном повторении. «Hey Jude» изначально задумывалась как обнадеживающее послание для пятилетнего Джулиана Леннона, но вскоре обернулась обнадеживающим посланием для всего мира. Для Джона Апдайка «Битлз» были «как рассветное солнце пасхальным утром».

121

В 1968-м Джоэлу Сороке был двадцать один год. Он вырос в Нью-Йорке, но то лето провел в разъездах по Европе. Тогда он впервые покинул пределы Северной Америки. «В начале сентября я поселился в домашней гостинице на Эджвер-роуд. Там не было ни душа, ни отопления, а на завтрак мы ели сырой бекон. Мне все это было в новинку».

Третьего сентября Джоэл поехал на автобусе на Пиккадилли, за письмами от родных. Все еще не разобравшись в сложной работе лондонского транспорта, на обратном пути он сел не на тот автобус. Рядом с ним сидела привлекательная женщина. «Мы разговорились, а потом она вдруг предложила: «Хочешь увидеть «Битлз»?» Я ответил что-то вроде: «Да ну тебя!» Женщина объяснила, что работает в «Эппл», а следующим вечером битлы снимают проморолик для нового сингла. Им нужна была массовка, и ей глянулось мое лицо».

Женщина вручила Джоэлу какой-то «совершенно неофициальный клочок бумаги» и попросила подойти к четырем часам пополудни на вокзал Виктория, где будет ждать автобус.

Джоэл не поверил ни единому слову, но в условленное место все-таки пришел — мало ли. Там и правда ждал автобус, куда и втиснулся Джоэл вместе с толпой пассажиров. «Там были самые разные люди, всех возрастов. Мы возбужденно переговаривались, но складывалось впечатление, что в обещанную встречу с битлами никто не верит».