One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени

© Robert Whitaker/Getty Images

В столовой, обклеенной лиловыми бархатными обоями, стоял длинный белый стол с дюжиной антикварных стульев. Кухня была оснащена новейшими техникой и устройствами, но Джон ими пользоваться не умел. Синтия тоже пришла в замешательство, однако освоила вафельницу. Когда Джону надоело питаться вафлями, он попросил своего декоратора Кена Партриджа прислать человека, который научил бы Синтию пользоваться и другой кухонной техникой. Сам он этого делать не собирался.

Сад был полон садовой мебели и статуй, по большей части выкрашенных в психоделические цвета, потому что Джон и его приятель Терри решили побаловаться аэрозольными красками. Позднее в дальнем конце сада поселился гигантский восьмифутовый ботинок из фильма «Help!». В четырех поставленных в ряд гаражах стояли три новенькие сверкающие машины: «роллс-ройс», «мини-купер» и «феррари».

Прежде в распоряжении Джона была лишь уютная крохотная спаленка в «Мендипс». Понятно, почему его не тянуло обустраивать двадцать семь спален «Кенвуда» или прогуливаться по его внушительным садам; бóльшую часть времени он проводил на скромной застекленной веранде, свернувшись калачиком на маленьком желтом диванчике, который ему, конечно же, подарила тетя Мими.

В те времена стоило только Джону чего-то захотеть — и вуаля! — на следующий день у него это появлялось. Магазин игрушек «Хэмлис»[492] по договоренности поставлял ему новые настольные игры по мере их выхода.

А вот распоряжаться прислугой было труднее. Джону нравилась дружелюбная приходящая домработница Дот Джарлетт, но та плохо ладила с кухаркой, муж которой, домашний мастер в «Кенвуде», вечно заигрывал с гостьями. Вскоре дочь кухарки развелась с мужем, перебралась к родителям во флигель для прислуги и, не теряя времени, начала строить глазки Джону. Потом из дома стали пропадать вещи. Постоянное воровство и ссоры — как хозяйские, так и между прислугой — создавали в «Кенвуде» атмосферу эдакого «Аббатства Даунтон»[493] в антураже психоделических Свингующих шестидесятых. Однажды пронырливый сосед сообщил Синтии, что Джок, шофер Джона, заядлый курильщик, прямо-таки живет в «роллс-ройсе». «Я совершенно не умела распоряжаться прислугой», — признавалась Синтия. В конце концов пришлось вмешаться Брайану Эпстайну, и он уволил кухарку, ее мужа и шофера.

Вскоре в праздничных декорациях «Кенвуда» начала разыгрываться ибсеновская драма[494]: из дымки прошлого возникали забытые призраки, ставя под угрозу будущее. К тому времени Джон был одним из четверки самых богатых, знаменитых и раскрепощенных людей на планете, но при этом оставался мужем, отцом, племянником и сыном. А еще — зятем. С самого начала он был на ножах со своей напористой тещей, Лиллиан, которая перебралась из Ливерпуля поближе к дочери, в Ишер. Лиллиан постоянно обреталась в «Кенвуде» или моталась по антикварным лавкам и аукционным домам в поисках разнообразного хлама, который, по ее мнению, хорошо вписывался в интерьер. Ей много перепало от щедрот Джона — он не только купил ей дом, но и содержал саму Лиллиан, — однако же она считала, что Синтия прогадала. Джону было проще делать вид, будто Лиллиан вовсе не существует. Один из гостей вспоминал, как она «сидела на диване, уминая цукаты», а Джон «прошел мимо, не сказав ни слова».

Являлись и более призрачные фигуры. Однажды, когда Синтия была дома одна, в дверь постучались. На пороге стоял незнакомец, «плешивый коротышка с жидкими седыми волосами». Он представился отцом Джона, Фредом; его слова подтверждались первым же взглядом: «у этого немытого оборванца, настоящего бродяги, было лицо Джона».

Объяснив, что Джон вернется через пару часов, Синтия пригласила Фреда в дом, познакомила с внуком, Джулианом, и угостила чаем и горячим бутербродом с сыром.

Беседа шла ни шатко ни валко, пока не отыскалась общая тема: пятидесятидвухлетний Фред упомянул, что давно не был в парикмахерской, и Синтия предложила его подстричь.

По какой-то причине Джон не сказал Синтии, что несколько недель назад, впервые за семнадцать лет, встретился с отцом. Джону было шесть, когда Фред разругался с Джулией из-за опеки над сыном, устроился стюардом на корабль и на четыре года ушел в плавание, а вернувшись в Англию, разбил магазинную витрину, стащил манекен и пустился с ним в пляс. Его арестовали и посадили на полгода.

Из тюрьмы он написал Мими, сестре Джулии и тете Джона, с просьбой помочь ему вернуться в жизнь сына. Ответила Мими жестоко: «Ты превратил свою жизнь в совершенный бардак и навлек позор на семью. Если у тебя осталась хоть капля достоинства, уезжай в Новую Зеландию и забудь о прошлой жизни. Ты же не хочешь, чтобы сын узнал о твоем пребывании в тюрьме?»

К 1963 году Фред скитался по стране, зарабатывая на скудное существование мытьем посуды в гостиницах и ресторанчиках. Он и не надеялся вновь увидеть сына, но тут один из уборщиков в ишерской гостинице «Мур-Плейс» сказал ему, что фамилия лидера «Битлз» — Леннон и что выглядит он точь-в-точь как Фред.