One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени

— Он как вы тогда был, такой же подлиза. — Проблеск боевитой твердости ее племянника. — Он хватает меня и вот так, — она изображает смачные поцелуи, — чмокает меня в щеку: «Мими, ну можно мне гитару?» У самого-то денег на нее не было, только я могла купить ему гитару! Помню, поехали мы в Ливерпуль, зашли там в магазин гитар, а они там все такие разные. Я же ничего в них не смыслю, ну он себе и выбрал. За семнадцать фунтов !

— Вы сильно удивились, когда «Битлз» обрели всемирную славу и успех?

— Я видела в них что-то этакое… но такого никто не ожидал. Они и сами поразились.

Она рассказывает о тех днях, когда Джон навещал ее в новом доме у моря.

— Он приезжал на выходные. Внезапно, как вихрь. Особенно если становилось невмоготу справляться с напряжением. Приедет и давай кувыркаться по пляжу, прямо вот колесом. — Она смеется и улыбается. — В одиночку, больше никого.

Когда Джон перебрался в Америку, то звонил ей раз или два в неделю и беседовал.

— …о делах, как скачет курс фунта и всяком таком. Иной раз детство вспоминал. Забавные моменты. Как я его гоняла, — говорит Мими с гортанным смешком. — Я всегда знала, если он что-то затевал, заранее… — Она замолкает, явно представляя Джона в юности. — Вот чего ему было не понять, так это как я все угадывала! — Она смеется, наслаждаясь воспоминаниями.

— А что его выходки — например, знаменитый постельный протест с Йоко Оно? Вы о них с ним говорили?

— Уж конечно. Как узнала, позвонила и говорю: «Ну все! Спасибо! Хватит уже! Прибереги эти штучки для мюзик-холла!» — Она хихикает. — И на этом закончилось.

— То есть он вас послушал?

— Ну, бунтовал, конечно, и говорил, мол, «не стану я поступать, как ты мне велишь», но сам-то слушался! Бывало, нашкодит, я ему звоню: «Смотри, — говорю, — вот приеду к тебе Нью-Йорк!» — А он: «Ну чего ты разворчалась?» — и бросал трубку. Я жду полчасика, и вот он снова со мной, весь такой ласковый. — Она пародирует голос Джона: — «Привет, это ты, Герти? Не бери в голову, Герти». — И она хохочет в голос.

— Много подарков дарил?

— У меня от них дом ломится: бусы, жемчуга, всякое прочее! Все, что только пожелаешь. Но у меня спартанская натура. Живу скромно. Мне ничего не нужно.

Камера берет в кадр «Серебряное сердце» в рамке — награду Клуба Варьете, — которое Джону вручил Гарольд Вильсон в 1964-м.

— Что скажете о статьях, которые публикуют после его смерти? Все эти истории из личной жизни, о сексуальных похождениях?

— В жизни ничего подобного не слыхала!.. Ну что за люди больные! Мне кажется, им самим секса не хватает, они на нем повернуты, жаждут внимания. 

— Когда он вам звонил последний раз?

— В ночь накануне убийства. Два часа проболтали. Он все повторял: «Скоро увидимся, Мими, жду не дождусь встречи с тобой» — а потом, сами уж знаете, в пять утра на следующий день из-за океана прилетает известие; но если честно, если бы я приняла его смерть, то не смогла бы жить дальше. Я просто не думаю о нем как о мертвом.

— У вас была любимая песня из тех, которые Джон написал и исполнил?

— Даже не знаю. «A Hard Day’s Night», как по мне, сейчас звучит не так уж плохо! — И она снова разражается гортанным смехом.

80

На «Ютьюбе» это коротенькое интервью собрало больше полумиллиона просмотров и тысячи комментариев, по большей части теплых: «Классная тетенька», «Просто сокровище нации, RIP»[472], «У нее такая любящая и скромная душа. Она окружила легенду любовью, привила ему дисциплину, а еще дала крылья. Благослови, Господь, всех мам и тетушек в мире», «Сто процентов, если бы не было Мими, то не было бы и Джона Леннона, которого мы полюбили, а значит, и «Битлз»», «О-о-ой, какая милая тетя! Я знаю, у него было трудное детство, но ему повезло, что у него был рядом человек с таким добрым сердцем. RIP».

И все же два человека, близко ее знавших, — первая жена Джона, Синтия, и его сводная сестра Джулия Бэрд — описывают тетю Мими в иных выражениях. Джулия — дочь матери Джона (тоже Джулии) и ее сожителя, официанта Бобби Дайкинса, — питает особенную неприязнь к старшей сестре матери. Джулия утверждает, что тетя Мими испытывала «неудержимую потребность контролировать жизнь и действия всех, кто ее окружал». В своих мемуарах 2007 года «Представьте себе это: детство с моим братом Джоном Ленноном»[473] она обвиняет тетю Мими в «предельном лицемерии», заявляя, что в 1956-м, в возрасте пятидесяти лет, эта чопорная приличная дама закрутила роман с квартирантом на двадцать шесть лет моложе ее. Джулия обвиняет ее в лицемерии, видимо, еще и потому, что, при всей своей показной благопристойности, тетя Мими подло отняла Джона у матери, пожаловавшись в органы опеки: мол, не дело доверять ребенка женщине, живущей во грехе. Если верить Джулии, то тетя Мими перед смертью сказала сиделке: «Мне страшно умирать, я столько подлостей натворила». Хотя справедливости ради стоит отметить, что та же сиделка еще где-то обмолвилась, что предсмертные слова Мими были куда теплее: «Привет, Джон».