Она написала любовь

«Да ладно тебе! Не ворчи. Это весело! Мы же вышли, чтоб размяться. Так не все ли равно, как?»

Вдруг собаки насторожились. Стайка черных маленьких птичек вновь появилась в небе. На этот раз их свист был скорее тревожным, чем радостным…

«Грон… Ты тоже чувствуешь?»

«Да… Но хозяину пока ни слова, пусть прогуляются спокойно до поместья, а мы с тобой поторопимся!»

Валльские пастушьи унеслись.

– Эрик, вам не кажется, что собаки что-то почувствовали?

– Возможно. Но вам не о чем беспокоиться. Пойдемте.

Он все же предложил ей руку после минутной паузы. Они шли не торопясь в сторону поместья, но чувство беспокойства не отпускало. Слишком быстро исчезли Эльза и Грон.

– Эрик, а вы не знаете, что это за птицы? Такие… маленькие. Летают стайками. Я немного разбираюсь в породах собак, но вот с птицами – проблема. Из школьной программы совсем ничего не помню…

– Это синехвостые шнапи. Мой учитель, артефактор… Знаете, иногда он и сам говорил, что не понимает, кем является больше – артефактором или орнитологом-любителем. Клетки с птицами, книги. Когда-нибудь я вам расскажу подробнее. Это… удивительный человек! Надеюсь, они с Конрадом поладят.

– Я вам очень признательна за участие в судьбе племянника! Конрад – хороший мальчик. А почему синехвостые?

– Цветные перья в хвосте видны во время брачных игр. Вот только во время боев за самку они друг у друга их выдергивают. Вы не искали в детстве синие перышки на счастье?

– Нет…

Когда до поместья осталось совсем чуть-чуть, к ним вышли собаки. Эрик с Гроном переглянулись.

– Что-то случилось? – Агата побледнела.

– Да. В поместье чужой. Кто-то приехал. Пойдемте, посмотрим. И не переживайте так. Вам нечего бояться.

Они пришли. У входа стоял мобиль.

– Агата, подождите, пожалуйста. Я проверю. Эльза, Грон, – охранять!

– Не нужно, Эрик, – Агата, став белее самого белого снега, вцепилась мужчине в локоть, – я… сама. Я знаю, чей это мобиль.

* * *

– Если бы ты знал, мой мальчик! О, если бы только знал, что пришлось вынести твоей семье за все это время!

– Не преувеличивай, мама. Все хорошо. Я вернулся, скоро все наладится. Где Агата?

– Ха-ха-ха-ха-ха! Где Агата? Гуляет со своим любовником! Она открыто живет с ним в твоем доме! Она посадила в тюрьму твоего брата, чуть не убила племянника. Ты знаешь, в нашем доме был взрыв! В доме ее люди под видом прислуги – это же бандиты, Людвиг, ты только присмотрись к ним! Эта змея разорила нас, она вымогает у меня деньги, но и это еще не все!

– Что еще, мама?

– Самое страшное, мой мальчик… Самое страшное! Она…

– И что же я такого сделала, фрау Берта?

Агата вышла в холл.

Людвиг…

Выглядел неплохо. Не такой аккуратный, как обычно, но вполне себе живой и здоровый. В глазах – сомнение. Любопытство. Действительно ли фрау Берта говорит правду? Агата стояла, не в силах пошевелиться. Ей было… Все равно. Она ничего не чувствовала к этому человеку. Хотя… Казалось, ничего не изменилось.

Жесткие волосы на затылке, как всегда, стояли чуть выше остальных. Раньше ей казалось это милым. Забавным. А сейчас? Сейчас почему-то нет. Не кажется! Его живой, умный, всегда немного насмешливый взгляд вдруг потерял все свое очарование. Большая родинка под правым глазом у виска. Как же она его уродует. Странно… Она что, раньше этого не замечала?

– Агата! Это правда?

– Для начала – здравствуй, Людвиг… Может, расскажешь, где ты был все это время?

– Об этом после. Не передергивай! Я хочу знать. Все, что говорит мама, – это что, правда? Агата… Если ты мне все объяснишь, я уверен, мы все уладим.

– Но мы же так и не узнали самого главного. Не так ли, фрау Берта? Что же такого страшного я натворила?

– Ты слышишь? Мальчик мой, ты слышишь? Слышишь, как она со мной разговаривает!

– Агата. Не груби моей матери, пожалуйста. И объясни, наконец, что все это значит? Что происходит? Кто все эти люди в нашем доме? И что за история с твоим… любовником? Этого же просто не может быть!

– Простите, что перебиваю. Господин Людвиг фон Лингер, я правильно понимаю? – Барон вошел в холл, собаки молча сели по обе стороны от Агаты.

Эльза укоризненно посмотрела Агате прямо в глаза: «Ну ты хоть понимаешь, что их даже сравнивать нельзя? Ну посмотри на одного и второго… Разве могут быть сомнения?»

Писательница еле сдержала улыбку, хотя до этого момента не знала – плакать или нет…

– Совершенно верно. А… вы?

– Мое имя Эрик. Я и все эти люди, что живут в доме, исполняя обязанности сбежавшей прислуги, призваны охранять госпожу Агату фон Лингер на момент следствия. Вашу жену пытались отравить. Попрошу вас не покидать поместья до тех пор, пока дело не закроют.

– Отравить? – Фон Лингер побледнел.

– Именно. Госпожа фон Лингер, если я вам понадоблюсь, буду у себя.

Эрик удалился вместе с двумя валльскими пастушьими. Поднявшись наверх, где располагались комнаты для гостей, мужчина шепнул:

– Эльза, Грон! Вернуться и охранять. Но так, чтобы вас не заметили…

– Мама, – Людвиг фон Лингер был явно растерян, – мама, пожалуйста. Оставь нас с Агатой наедине. Нам надо поговорить.

– Да о чем ты собираешься с ней разговаривать, Людвиг? Она же…

– Мама! – Голос хозяина поместья сорвался.