Она написала любовь

– Жемчужина Чи-джо-ида. Красная Книга Духов. Авторство собранных в ней более тысячи онки так и не установлено до сих пор. – Агата проговорила это, не отрывая удивленного взгляда от бывшего канцлера.

– Да. По одной из версий авторство приписывают жене Второго императора Ри-Хунна.

– Эпоха «Цветущих гор», еще до Великой войны.

– Я не сомневался, что вы знаете литературу. Но ваши знания истории приятно удивляют.

– Скорее, я должна удивляться, господин фон Гиндельберг!

– Эрик! Агата, мы же договорились. Даже наедине! Не разочаровывайте меня. Вы же доказываете, что женщины – разведчицы не хуже. Стреляют из огнестрела. Хладнокровны и не любопытны.

Агата прищурилась, но сделала вид, что пропустила насмешку мимо ушей.

– А какую еще поэзию вы любите, Эрик? Эпоха перемен? Райрих Берр? Может быть, Вестники? Йоханн Зифф? Или онки Чи-джо-ида – единственная ваша страсть?

– Я вспомнил Книгу Духов… случайно. Увы, я не знаток поэзии. Так, в общих чертах, не более. Боюсь, что касается литературы, вы – единственная писательница, к которой я проявил интерес.

– А я люблю стихи. Но сама, увы, бесталанна совершенно. Знаете, что удивительно. Я ведь действительно вспомнила любимое стихотворение, когда описывала ту сцену! Вы же прочли онки… Интересно, правда?

– Какое? Прочтите мне его.

– Ну… я не очень хорошо читаю… – Она покраснела, смутилась и стала еще более очаровательной.

– Пожалуйста! Я же прочел вам онки!

– И прекрасно прочли.

– Перестаньте. – Он засмеялся, прикрыв глаза рукой.

– Между прочим, я знаю, о чем говорю! Нас, студентов, профессора зазывали в «Синий след бродячей кошки», если считали, что там будут выступать стоящие авторы. И среди наших сокурсников были начинающие поэты. Мы их поддерживали. Так что я не голословна.

– «Синий след бродячей кошки»?

– Поэтический клуб. Он и сейчас существует, насколько я знаю.

– Не заговаривайте мне зубы, Агата! Я жду…

– Ну, хорошо, хорошо. Я прочту. Это поэт второй волны Вестников, Генри Островитянин, один из моих самых любимых:

В мае запах шоколадниц снится,
В воздухе кружится над Землей…
Мне бы целовать твои ресницы,
Слышать, как ты шепчешь: «Мой король!»
Котелок подхватит ветер в небо,
Локон русый упадет в ладонь,
Я таким счастливым был, наверно,
В пять, когда попробовал «лям-боль»!

В дверь постучали.

– Да?

– Госпожа Агата, вам зав… трак…? – Ульрих стоял навытяжку, переводя взгляд то на барона, который снял личину, то на хозяйку…

Агата не выдержала и расхохоталась. Эрик, бросив на женщину осуждающий взгляд, медленно принял личину охранника и, повернувшись к солдату, очень серьезно произнес:

– Ульрих, будьте так добры, распорядитесь насчет завтрака прямо сейчас. Подавать сюда. Завтрак должен быть плотным. Госпоже Агате – ягоды и творог. Гранатовый сок. Кофе не нужно. И, пожалуйста, проследите за тем, чтобы до обеда госпожу Агату никто не беспокоил! Она всю ночь писала книгу и читала стихи…

Как только за солдатом закрылась дверь, они рассмеялись уже вместе.

Глава 18

– И все же я не могу одобрить вашего решения, госпожа фон Лингер. – Следователь Майнц вздохнул и потер красные от недосыпа глаза. – Вот, скажите, как можно требовать от правоохранительных органов защиты и соблюдения законов в королевстве, если вы забираете заявление. Вы же понимаете, что своими действиями добиваетесь освобождения человека, преступившего закон?

– Мы говорим о моем сыне, господин следователь! – нахмурилась фрау Берта.

– Именно. Более того, я прекрасно понимаю, что это вы надавили на невестку. Но тем не менее факт остается фактом: Ульрих фон Лингер – растратчик, вор и игрок.

– Да как вы смеете!

– Почему бы и нет? Это же истинная правда. И вам это известно не хуже меня.

– Замолчите! Ульрих – хороший мальчик!

– Если вы думаете, что, потакая сыну, сделаете его жизнь счастливее, то поверьте мне – это заблуждение. Я, конечно, могу понять ваши материнские чувства, но… Неужели вам самой не хочется, чтобы человек осознал? Возможно, изменился. Пусть через наказание. Поймите, ваши действия лишают его этого шанса! Шанса на новую жизнь…

Лицо фрау Берты стало пунцовым. Похоже, она восприняла речь следователя как личное оскорбление. Женщина вскочила и вышла, хлопнув дверью. В коридоре раздались ее раздраженные шаги. А спустя несколько секунд и гневный голос, за что-то отчитывающий Виллу. Должно быть, несчастная попалась матушке по пути да под горячую руку.

– Я все же не понимаю: откуда такое трогательное отношение к младшему. В противовес явной ненависти к старшим, – тихо проговорил Эрик.

– Я надеюсь, фрау Берта хотя бы вернула вам деньги, которые украл из банка ее сын?

Агата густо покраснела, как будто ее уличили в чем-то позорном. Кивнула. Как раз перед приходом следователя фрау Берта ворвалась в кабинет и чуть ли не в лицо швырнула ей чек.

Следователь кивнул. Повернулся к господину барону: