Она – его одержимость

Я буквально каждой клеткой чувствую, как Кира напрягается в моих руках. Она стремительно бледнеет, и, кажется, вот-вот потеряет сознание.

– Так это…еще не конец? – шепчет она побелевшими губами.

– Тихо-тихо. Я же сказал, что все будет хорошо. Веришь мне? – поглаживаю ее по плечам, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Верю.

– Операция пошла успешно, это значит, полдела сделано, – поясняет доктор. – Но потребуется реабилитация, о которой я вас предупреждал. И от нее уже будет зависеть, насколько быстро Яна поправится. Езжайте домой, завтра сможете навестить дочь. А сейчас, извините, мне нужно отдохнуть.

Еще раз жму доктору руку, благодаря его, и подталкиваю Киру к выходу.

– Поехали домой, тебе тоже надо отдохнуть.

– Это тебе надо в первую очередь, – упрямо возражает, несмотря на усталость. – Ты не спал всю ночь и караулил меня.

Усмехаюсь, ничего не отвечая. Кира по-прежнему заботится обо мне. А это значит, у нас что-то может получиться.

В машине мы едем молча, каждый думая о своем. Но я еще и периодически поглядываю на Киру, следя, чтобы она не плакала и не потеряла сознание.

Несмотря на все мои старания, Кира выглядит очень…напряженной. Постоянно кусает губу, и заламывает пальцы. Она смотрит вниз, куда-то себе на колени и о чем-то думает. Мне очень хочется залезть ей в голову, чтобы узнать, что за процессы сейчас происходят внутри, но в этом нет необходимости. Кира выдает все сама.

– Ты отберешь у меня дочь?

Ее вопрос настолько застает меня врасплох, что я даже нажимаю на педаль тормоза, не обращая внимания на отчаянные сигналы позади. Медленно поворачиваю голову в ее сторону и, когда первая волна шока сходит, спрашиваю:

– А я разве дал повод так думать?

– Ты прямо об этом сказал.

Я задумываюсь, нахмурясь. Да, кажется, что-то такое было…

– Просто я хотела попросить…не делай этого так резко…

Кира произносит эти слова так тоскливо, что, уверен, смогла бы разжалобить и Ганнибала Лектера.

– Так. Стоп. Я не собираюсь разлучать вас с Яной.

Несмотря на то, что я говорю это твердо, Кира все равно неверяще смотрит на меня. Как будто ищет подвох. Как будто ждет удара в спину.

– Но ты…

– Да, я сказал это в запале. Но я не знал всей правды. И я – не монстр, Кира. Я не такой, как мой отец, – жестко чеканю каждое слово, сжимая до боли руль.

– Я знаю. Прости.

Скоро, совсем скоро мой отец ответит за то, что возомнил себя вершителем судеб.

Дома я буквально силой заставляю Киру лечь и заснуть. Караулю ее, пока дыхание не выравнивается, и лишь потом позволяю себе лечь рядом и осторожно обнять. Как будто боюсь разрушить наше хрупкое счастье.

На следующий день нам звонят и сообщают, что Яна пришла в себя, и дочь можно навестить. Мы молча, не сговариваясь, собираемся с Кирой со скоростью пули и несемся в клинику.

– Только ненадолго, она еще очень слаба, – инструктирует нас Максим Валерьевич, пока мы накидываем белые халаты. – У вас буквально пять минут.

Мы идем по коридору к палате, в которой лежит Яна. Я чувствую внутреннюю дрожь от того, что сейчас наяву познакомлюсь со своим ребенком. Но больше меня немного пугает…ее реакция. Как она воспримет, что скажет, захочет ли общаться…

– Стас, – неожиданно Кира останавливает меня посреди коридора, робко касаясь моей руки. – Я хотела бы попросить тебя…

Она отводит взгляд в сторону, словно ей неудобно об этом говорить. Кажется, я догадываюсь, о чем пойдет речь.

– Мы не могли бы…не спешить? И сказать Яне, что ты – ее отец чуть позже, когда она окрепнет? Просто…

– Не продолжай. Я все понимаю. Я – не дурак, Кира. Незачем вот так вываливать все на голову маленького ребенка. Тем более, после операции. Ее нужно подготовить к этой…сногсшибательной новости.

– Спасибо, – Кира робко улыбается, глядя на меня с благодарностью.

Мы входим в палату, где стоит гул от работающих приборов. На огромной койке лежит такая маленькая и такая сильная девочка. Да, она бледная, исхудалая, но, впервые посмотрев в ее глаза, что до боли похожи на мои, сразу понимаю – она – боец.

Не нужно быть экстрасенсом или проводить генетические исследования, чтобы понять, что Яна – моя дочь. Она до родинки на виске похожа на меня. Мне даже не нужны фотографии, чтобы сравнивать.

Наша бусинка – моя копия.

Кира кидается к дочери, с максимальной осторожностью, как будто она – хрустальная ваза, обнимает ее и прижимает к груди.

– Моя девочка, – бормочет она, покрывая ее лицо поцелуями.

Наша девочка.

Но я не исправляю Киру. Пока.

– Мамочка, теперь все будет хорошо?

– Обязательно.

Яна в упор смотрит на меня, внимательно изучая. А я разглядываю девчонку в ответ, совершенно не скрывая этого факта.

Кира следит за взглядом дочери и спешит нас познакомить.

– Яночка, это…дядя Стас. Он помог нам с операцией.

– А я – Яна. Очень приятно.

– И мне, – улыбаюсь на серьезный и деловой тон девчушки.

– Извините, вы не могли бы расписаться в документах? – извиняющимся тоном просит неожиданно заглянувшая медсестра.

Кира растерянно смотрит сначала на Яну, потом на меня. И ее недоверие немного злит.

– Иди, я справлюсь.

Она кивает и скрывается за дверью. И едва та захлопывается, Яна серьезно выпаливает: