Она – его одержимость

«Наша дочь…». Мысленно я еще несколько раз повторяю эти слова, словно пробую их на вкус. И ловлю себя на мысли, что меня это нисколько не злит и не коробит. Как будто только так и правильно. И в сердце нет ни злости, ни ревности от того, что придется делить своего ребенка с кем-то еще.

– А ей точно шесть? Такое ощущение, что я моргнул, а моей дочери уже двадцать, как минимум.

– Яна замечательная. Вот увидишь, ты влюбишься в нее с первого взгляда.

Мы болтаем о чем-то еще, но я уже плохо улавливаю суть разговора. Последнее, что я слышу и чувствую, как сильные руки слегка баюкают меня, и Стас целует меня в макушку, шепнув:

– Спи, родная…

Или мне это приснилось?..

Распахиваю глаза резко, как будто меня толкнули. Все тело слегка затекло, и я отстраняюсь, чтобы размяться. И вдруг обнаруживаю, что так и проспала на плече у Стаса, в коконе его рук. А сам он внимательно смотрит на меня.

– Я что, проспала так всю ночь? – бормочу, смущаясь. – А ты? Ты, что, так и не отдохнул?

– Все в порядке, – Стас встает, разрывая объятия, и мне сразу же становится холодно и неуютно. Возникает желание вернуть его обратно. – Тебе нужно было выспаться и отдохнуть как следует.

И от этой простой заботы так сладко щемит в груди. Да, казалось бы, в этом нет ничего особенного, но…такой жест от Стаса для меня многое значит. А еще дает надежду на лучшее для нас.

– Давай, собирайся, приводи себя в порядок. Нам надо немного ускориться, чтобы не опоздать к началу.

Мы быстро собираемся, даже не перекинувшись и парой слов. Также молча едем в машине, каждый думая о своем.

В больничном коридоре нас уже поджидает Ася: я не могла ей не сказать. Не вдавалась в подробности, просто сообщила, что деньги нашлись. Но, увидев нас вместе, идущих плечом к плечу, Ася, конечно же, догадалась, откуда взялись деньги на операцию Яне. Она бросает на нас хитрый взгляд, улыбается и украдкой показывает мне большой палец.

– Все будет хорошо, родная, вот увидишь, – шепчет мне на ухо подруга, крепко обнимая.

– По-другому и быть не может, – а саму внутри все равно трясет.

Как же моя девочка там?..Совершенно одна…Хочется просто плюнуть на все и войти в операционную, лечь на соседний стол и крепко держать мою малышку за руку во время всей операции.

– Она сильная, помни, – Стас подходит и снова крепко берет меня за руку. – Не сомневайся в нашей дочери.

То ли это какая-то магия, то ли именно то, чего мне не хватало, но его уверенность и хладнокровие передаются и мне. И мы вместе, вот так взявшись за руки, ждем окончания операции.

Спустя несколько часов (а мне кажется, что прошла целая вечность) к нам выходит Максим Валерьевич, устало стягивает маску. Я со всей силы, до хруста сжимаю ладонь Стаса, ожидая вердикта доктора. Мое сердце колотится, как сумасшедшее, грозя пробить ребра. В голове мутнеет, и я едва не теряю сознание, но заставляю себя держаться.

«Пожалуйста, пожалуйста», – умоляю про себя, одновременно обращаясь ко всем богам, какие только меня слышат. И высшие силы наконец-то внимают моим молитвам.

Доктор произносит то, от чего у меня неудержимым потоком брызжут слезы из глаз:

– Операция прошла успешно.

Глава 39

Стас

Незаметно для Киры облегченно выдыхаю. Пока доктор не вышел к нам и не произнес заветную фразу, я и осознать не мог, как переживал за дочь.

Дочь…

Даже мысленно странно произносить это слово. Потому что никогда не мог подумать, что стану отцом. Нет, я не чайлдфри, но…просто никогда не задумывался о детях.

Хотя, вру. Это было однажды. Семь лет назад. Но…тогда я был жестоко предан (как я думал), и искоренил эту мысль.

Рядом раздается тихий всхлип, и я, не раздумывая, притягиваю Киру в свои объятия. Она утыкается лицом мне в грудь и беззвучно рыдает, отчаянно, до треска ткани, цепляясь за мою рубашку. Ее плечи так сотрясаются, как будто она этим потоком слез пытается смыть всю ту боль и переживания, которые ей пришлось пережить по вине моего папаши.

– Успокойся, родная, – руки сами тянутся к ее шелковистым волосам, неспешно поглаживая их. Я думал, что забыл, как Кира это любила, но память тела не обманешь. – Все уже позади. Я же говорил, что наша девочка справится. Спасибо, док, – пожимаю руку доктору, который в силах лишь кивнуть.

Кира отрывается от меня, смотрит на врача, словно только что осознала, что мы не одни.

– Спасибо, Максим Валерьевич, – благодарит, отчаянно шмыгая носом, как девчонка, – если бы не вы…И если бы не ты, – уже тише, глядя прямо мне в глаза.

– Тшшш, это ведь и моя дочь тоже.

Кира кивает, словно соглашается с этим утверждением. Да, ей тоже будет непросто: придется научиться «делиться» дочерью, ведь семь лет наша Яна принадлежала только ей одной безраздельно. Но сейчас я намерен принять активное участие в жизни бусинки.

– Доктор, можно увидеть Яну? – жалобно тянет Кира, снова размазывая слезы.

– Нет, – твердо отвечает Максим Валерьевич, – она еще не отошла от наркоза и находится в реанимации. Первые сутки – самые важные, от их исхода будет зависеть дальнейшее выздоровление.