Он спас Сталина

Один из них неожиданно рассказал, что днем он лично видел, как курсант, который готовился в наряд, встречался с девушкой и договаривался о встрече в ночное время. Этот курсант первым отстоял свою смену и сейчас отдыхает. Его немедленно подняли и после некоторого запирательства он рассказал, что во время нахождения на посту он в течение двух часов говорил со своей знакомой через забор, а потом ушел спать. Он назвал имя девушки и ее адрес. Она рассказала, что действительно приходила на свидание к знакомому курсанту, но, поскольку ночью одной ходить опасно, то пригласила свою подругу. После смены часового девушки остались около забора, чтобы познакомиться с другим курсантом. Для привлечения его внимания они первоначально стали бросать в его сторону маленькие камушки, а затем и более крупные. Но этот «псих», как они выразились, не понял их добрых намерений и открыл стрельбу. Они спрятались за памятником, а потом уползли с кладбища.

Никаких посторонних лиц они не видели. Было сделано предположение, что попадание пуль в каменные памятники вызывало искры от ударов и часовые в темноте могли их принять за ответные выстрелы. При осмотре эта версия нашла свое подтверждение, так как на многих памятниках были обнаружены свежие следы от пуль.

По этому факту я докладывал лично Н.Г. Кравченко, а тот имел разговор с начальником штаба округа. После этого случая командование училища по всем нарушениям караульной службы приняло самые строгие меры.

Еще один пример, когда мне пришлось принимать активное участие в разбирательстве конкретного факта. К дежурному по Особому отделу пришел прапорщик, который принес бумажник, обнаруженный им в туалете на станции Львов.

В бумажнике находились три листовки, написанные от руки на обрывках газет с призывом: «бей москалей» и подпись — «сичовый стрилець запорожец».

Автора искать не надо было. Кроме листовок там же лежал его паспорт и на клочке бумаги записан адрес КЭЧ (квартирно-эксплуатационная часть) Львовского гарнизона, которую обслуживал я. Однако в списках работников этого заведения он не значился, и пришлось потратить немало сил и времени, чтобы найти его. Первоначально было принято решение направить меня в село Пустомыты, расположенное недалеко от города Львова, в котором объект оперативной разработки был прописан.

Приехав рано утром в это село на пригородной электричке, я обратил внимание на какую-то чрезмерную оживленность его жителей. Они собирались группами, переходили из дома в дом и о чем-то негромко переговаривались. Некоторые из них, увидев меня в военной форме, низко кланялись и говорили: «День добрый, пан офицер». Один из подростков даже вызвался проводить меня до здания, где размещался районный отдел госбезопасности.

Там во дворе тоже было много оперативных сотрудников и автомашин. Начальник райотдела, узнав о цели моего приезда, удивился, почему я без оружия, и повел в каменный сарай, где находились задержанные ночью трое бандитов. Он добавил, что всех бандеровцев они переловили, а эти — последние, около десяти лет скрывались в бункере, построенном в лесу.

Стало известно, что они в эту ночь придут за продуктами. Задержанными были двое мужчин с обросшими бородами, с лицами землистого цвета, и молодая девушка привлекательной внешности, которая являлась связной надрайонного провода ОУН. Как сказал начальник райотдела, их дальнейшую судьбу будут определять следствие и суд, а пока мы их отправляем во Львов — в следственный изолятор.

Во время этой поездки об интересующем меня человеке удалось узнать немного. Он — постоянный житель этого села, никакой активной националистической деятельностью ранее не занимался, малограмотный, в основном проводит время на приусадебном хозяйстве. Часто выпивает, иногда как печник выезжает во Львов, чтобы заработать дополнительно денег на содержание семьи и выпивку. К сожалению, где он работает, они не знали.

После возвращения во Львов мы пригласили коменданта нашего отдела подполковника Королева и попросили его оказать помощь в розыске. Когда ему показали паспорт и фотокарточку, он тут же сказал: «А что его искать, он работает у нас в хозяйственном взводе, вместе с солдатом переводит печное отопление на газовое». Этого человека ему рекомендовали в КЭЧ, а работал он по разовому соглашению.

Дальнейшая работа по «печнику» больших затруднений не вызывала. Был добыт образец его почерка, и графическая экспертиза подтвердила его авторство в изготовлении листовок. Через территориальные органы было установлено, что нигде аналогичных листовок не обнаружено, а сам автор был малограмотным человеком, никакой враждебной деятельностью не занимался. Поэтому генерал-майор Кравченко дал указание переслать материалы по месту жительства.