ОН. Новая японская проза

ОН новая японская проза

НЕ ТОЛЬКО САМУРАИ Про женоподобных японских мужчин и немножко странную литературу

1

Как один из составителей этой антологии, я первоначально хотел назвать два ее тома так: «Не только самураи» и «Не только гейши». Дело в том, что мне очень нравится довлатовское собрание анекдотов «Не только Бродский», хотелось сотворить нечто в этом же роде. Однако мой уважаемый коллега и со-составитель Григорий Чхартишвили этой идее воспротивился, так что теперь мужской и женский тома называются попросту «Он» и «Она». Наверное, это звучит проще и элегантней, но мне моего первоначального названия все-таки жаль. Ведь когда замышлялся этот проект, мне больше всего хотелось с его помощью продемонстрировать, что японская нация состоит не только из самураев и гейш. Иными словами, цель нашего проекта заключается в том, чтобы сломать укоренившиеся в России стереотипные представления о японцах.

Должен сразу разочаровать (а, возможно, и рассердить) читателей, которые надеются на страницах этого сборника насладиться традиционными японскими красивостями — увы, ничего особенно живописного в антологии вы не обнаружите. Зато в этом двухтомнике есть подлинная литература современной Японии — та литература, которую в России почти не знают. Разумеется, предлагаемая русскому читателю подборка не столь уж масштабна, да мы и не ставили себе задачу охватить неохватное, но все же, думается, что это важный шаг на пути к заполнению существующего вакуума.

Слово «вакуум» я употребляю безо всякого преувеличения. На русский язык переведены (и неоднократно изданы) произведения Ясунари Кавабаты, Кобо Абэ, Кэндзабуро Оэ и Юкио Мисимы, однако вся японская проза последних десятилетий, за исключением разве что романа Харуки Мураками «Охота на овец», в России почти совершенно неизвестна. Русские читатели не имеют ни малейшего представления о том, что происходило в японской литературе 80-х и 90-х годов двадцатого столетия. Вот почему в нашу антологию включены произведения только новые, созданные именно в этот период.

Что, собственно, известно современным русским о современных японцах? В последнее время интерес к Японии в вашей стране вроде бы возрастает, японская тематика становится все более популярной. Газеты и журналы делают спецвыпуски по Японии, в Москве открылось множество японских ресторанов, которые, несмотря на дороговизну, ломятся от посетителей. Больше появляется и книг, посвященных нашей литературе и культуре — правда, в основном, эти издания посвящены классике или истории, к современности они отношения не имеют. Меня, японца, подчас даже удивляет, как много сейчас в России всего японского. Идя по московским улицам, постоянно натыкаюсь на знакомые слова: ресторан «Идзуми», ресторан «Самурай». (Впрочем, самурайское сословие, как известно, отличалось аскетизмом, поэтому это не самое подходящее название для гастрономического храма — но ладно уж, не будем придираться.) Нередко можно увидеть на рекламных щитах умопомрачительной красоты улыбчивых азиаток, изображающих гейш (одеты они по большей части в нечто диковинно-китайское, но не придираться так не придираться). Поразительно, что слово «самурай» в Москве мне встречается гораздо чаще, чем в моем родном Токио.

Например, в мае минувшего года, в рамках Всемирного конгресса ПЕН-клубов, в Петербурге состоялся некий поэтический вечер. Один почтенный журнал (не буду говорить, какой именно) описывал происходившее на сцене так: «…Американского поэта сменил вежливый японец, одетый не менее безупречно и сдержанный, как самурай. С ним вышел переводчик, тоже японец. Оба синхронно поклонились залу. Следующим естественным шагом стал бы короткий показательный бой на мечах или на худой конец голыми руками, но вместо этого переводчик сказал» и т. д. Переводчиком, упомянутым в этой цитате, был ваш покорный слуга. А «безупречно одетый» японец — по-моему, совершенно не похожий на самурая член японской делегации, человек весьма ученый, интеллигентный и известный мягкостью характера.

Не подумайте, что я собираюсь тратить порох на разбор проходной статейки, кое-как сляпанной бойким репортером, которому было глубоко наплевать на предмет описания. Тут интересно другое: то, что в сознании русского человека при виде японцев моментально выстраивается определенная ассоциативная цепочка «японец=самурай», даже если некий конкретный японец ничем не напоминает кровожадного вояку.

Пожалуй, пора объяснить уважаемым русским читателям, что в нынешней Японии никаких самураев нет. А если и есть, то лишь в парках аттракционов, костюмированных драмах и исторических романах. И всем известный фильм Куросавы «Семь самураев» — увы, тоже предание давно минувших дней.

В Москве меня не раз спрашивали: «Как вы относитесь к трактату „Хагакурэ“?» Или, скажем: «Жив ли в современной Японии дух Бусидо?»