Он где-то рядом

Людей в вагоне было немного, и я прошел мимо нескольких пустых мест и сел на самое первое по ходу движения сидение, где обычно меньше всего чувствуется врывающийся в вагонные окна ветер. В молодости, правда, мало внимания обращаешь на разные осторожничанья, так как кажется, что ты всегда будешь так же бодр и энергичен, как сегодня, и слова о каких-то простудах, радикулитах и прочем просто не проникают в сознание, но за год до окончания школы я в самый разгар лета, в тридцатичетырёхградусную жару, вдруг свалился с высочайшей температурой после того, как в мокрой от пота рубахе проехался в метро, балдея от обдувавшего меня в вагоне холодного ветерка, так что хотя бы один урок с тех пор усвоил твердо, и теперь, если есть возможность, всегда стараюсь садиться только в начале вагона.

Вот и в тот раз, заметив свободное сидение перед первой дверью, я быстро прошествовал через вагон и плюхнулся на него, продолжая «переваривать» в сознании факт своего зачисления в ряды студенчества и вытекающие из этого выгоды. Во-первых, я на пять лет как минимум освобождал себя этим от службы в рядах Вооруженных Сил, получая за время учебы в институте звание лейтенанта инженерно-саперных войск, присваиваемое нашей военной кафедрой. Ну, а во-вторых, студенческая жизнь рисовалась мне тогда как некий сплошной карнавал, наполненный КВНами, танцами, веселыми пирушками со стипендии, легким брожением умов, гитарным бренчанием да песнями у костра во время стройотрядов да выездов на картошку, а главное — девочками, девочками, девочками…

В счастливом возбуждении я повел ищущим взглядом по полузаполненному вагону, повернул голову и посмотрел сквозь стеклянную дверь в салон впереди идущего… И вдруг, словно сорванный с места какой-то неведомой силой, вскочил с сидения и бросился к торцевой двери. Там — за двумя стеклами — в электрической белизне переднего вагона я увидел свою потерянную пляжную блондиночку. Ну — ту, что была тогда на ВДНХ со своей тонувшей подругой, они и теперь были вместе — о чем-то оживленно болтали в полутора метрах от меня и абсолютно не глядели в мою сторону.

Стремясь привлечь к себе их внимание, я принялся усиленно махать руками и жестикулировать, и вскоре эта моя индейская пляска была замечена. Кивнув в мою сторону, черненькая что-то шепнула на ухо соседке, та повернула ко мне свою прелестную мордашку, и обе прыснули от смеха. Я же, увидев, что на меня смотрят, принялся напоминать им о нашей первой встрече, изображая для этой цели некоего пловца, артистично загребающего воду энергичными взмахами рук.

Дождавшись остановки, я перебежал из своего вагона в передний и предстал перед подружками.

— Привет! — радостно выкрикнул я. — Вы чё, меня не узнали? Мы же как-то купались рядом на ВДНХ, и ты, — кивнул я темноволосой, — еще устроила тогда сцену ухода в русалки, да мой друг тебя вытащил назад к людям. Ну? Вспомнили?..

— А-а! Точно! — припомнила темненькая и, пряча смущение, как бы между прочим, поинтересовалась: — А где сейчас твой друг? Я ведь ему даже спасибо не сказала.

— Ну еще бы! — обиженно произнес я. — Пока мы бегали звонить на «скорую», вас и след простыл!

— Нас один мужик на «Москвиче» в медпункт отвез, — подала голос блондинка и покраснела.

— Ладно уж, — великодушно смилостивился я, — главное, что всё хорошо закончилось. А уж теперь-то вы от меня так просто не улизнёте.

— Да мы и не собираемся, — пожала плечами темненькая, — наоборот, я даже жалела, что мы тогда так расстались, и я не могу поблагодарить своего спасителя. Он — твой друг?

— Да, мы живем в одном доме. Правда, я его последнее время не видел — у меня были вступительные экзамены.

— А куда ты поступал?

— В Горный.

— И как?..

— Можете поздравить! Сегодня как раз вывесили списки зачисленных, и я — в числе студентов. Так что вечером мы могли бы это дело где-нибудь отметить. Ну, скажем, в «Шоколаднице», знаете такое кафе? Возле метро «Октябрьская»?

— Найдем, — закивали головами девчонки.

— Вот и отлично! В шесть часов вечера возле входа в него и встретимся. Согласны?

— Если ты придешь с другом.

— Окей! Он, правда, тоже сдавал экзамены на факультет журналистики, но, по-моему, вступительные во всех вузах уже закончились, так что я прямо сейчас забегу к нему и договорюсь насчет вечера…

Спросив у подружек их имена и узнав, что светленькую зовут Катей, а тёмненькую Надей, я выскочил на «Краснопресненской» и вприпрыжку понесся по переходу. Я вдруг отчетливо почувствовал, как исчезла куда-то сила земного притяжения и, оттолкнись я от пола посильнее, так, кажется, и взмою под самые своды станции, как один из выскользнувших из детских рук и гоняемых там ветром воздушных шариков…

Войдя в Вовкин подъезд, я поднялся на второй этаж и позвонил в его квартиру. За дверью послышались шаги, замок щелкнул, и я увидел посеревшее и вытянувшееся лицо друга.