Он был непостижим, Он был прекрасен

В разговоре путники не заметили, как оказались у самого подножья каменного идола. Мираид застыл в удивлении, а потом медленно перевел взгляд на торговца.

– Как он здесь появился?

– Видишь небольшой кратер вокруг? – Амархан указал на неровность иссушенной почвы. – Похоже, упал.

– Это все дурной сон, – будто пытаясь убедить себя, сказал священник. – Пойду я, пожалуй. Сегодня Пасха, как можно…

– Погоди, – торговец схватил друга за плечи и подвел к животу космического Хотэя.

– Не буду я его трогать, – продолжал спорить Мираид.

– Ради нашей дружбы, – спокойно попросил Амархан.

Друг посмотрел на него со скорбью всех святых вместе взятых, чтобы показать, насколько не одобряет происходящее, но – прикоснулся к еще не остывшей поверхности. Глаза Мираида преобразились: зрачки стали шире, заняв всю площадь радужки, а сосудики налились кровью, выделившись алыми молниями. Священник простоял в оцепенении около минуты, потом забрал бутылку из рук Амархана, сделал глоток и сел, смотря куда-то в себя.

– Что? Что Он тебе сказал? – азартно спросил торговец.

– Это и правда Бог, – ответил священник.

– Сначала деньги! – оцепившие статую крепкие мужчины беспрестанно били по рукам паломников.

– Я больной и нищий… – раздалось в толпе.

– Займи у кого-то, – посоветовали несчастному. – Это же всего пять сантимов.

По левое плечо Хотэя на возвышении стояла сцена, с которой лилась, не переставая, проповедь:

– Десятилетия назад мы были совсем другими. Придумали себе множество запретов и порицали любое свободомыслие. А потом нас наказали!

Издали не было заметно, что бумага, с которой читает священник, заляпана вином.

– Тяжелые времена заточения по вине вируса открыли истину, что несвобода шла лишь от нас самих. Мы не ведали, насколько счастливы, мы не понимали, как Он нас любит!

Мираид картинно указал в сторону Хотэя.

– Теперь же мы свободны. Ровно год назад в этот самый день мне открылась правда, и теперь я счастлив. Но за счастье нужно платить, поэтому я читаю проповеди, а вы даете деньги за право причаститься к великому таинству самопознания!

В стороне от огромной толпы шел совсем молодой юноша, подволакивая правую ногу. Он не ломился в гущу событий, чтобы также, как все, отдать пять сантимов ради слов, которые утонут в гудении остервеневших фанатиков.

Он ждал.

Глубокой ночью, когда толпа наконец скрылась, а сиплый голос священника умолк, юноша медленно прокрался к статуе. Правая нога предательски шуршала по земле, но это не помешало: охранники благополучно спали прямо на сцене и не могли слышать, что кто-то идет.

В плечи Хотэя вдолбили железные подставки, чтобы осветить лицо факелами. Юноша не отводил взгляда от живых и явственно понимающих все глаз. Но кое-что смутило его. Даже напугало. Перед тем, как прикоснуться к затертому камню, хромой осторожно спросил:

– Почему ты плачешь?

"…ты другой…"

Юноше показалось, что голос в его мыслях звучал удивленно.

– Почему ты плачешь? – повторил он свой вопрос.

"…ты первый кто подумал не только о себе… теперь я могу открыться…"

Юноша отпрянул в удивлении. Вряд ли Бог говорил в таком ключе с кем-то еще.

"…они такие мелочные… такие глупые…"

Голос продолжал звучать, хотя юноша так и не коснулся изваяния снова.

– Кто они?

"…люди… Амархан Мираид… ни один меня не понял…"

– Священник?

"…так он себя называет… решил что ему можно все…"

– Он ведь говорил с тобой.

"…и все мои слова извратил…"

– Что же ты ему сказал?

"…что он может помочь людям… поделиться с ними ответами через меня… но им придется заплатить…"

– Пять сантимов?

"…конечно нет… только своими силами чтобы измениться…"

– И вот, что он устроил, – разочарованно прошептал юноша.

"…еще я сказал что можно все… насколько хватит совести…"

– Видно, у священника она чистейшая.

"…Амархан… я сказал ему писать… это его судьба…"

– Тоже ничего не получилось?

"…почему же… он пишет но только странные проповеди своему другу… знает же что пошел против себя… пьет и пишет… пишет и пьет…"

– И что, так с каждым? – мрачно спросил хромой.

"…я всем давал подсказки… но меня не слышат… люди все портят своими руками…"

– Что же с нами будет?

"…потоп… одного оказалось мало…"

Юноша отошел от статуи и громко сказал:

– Если ты так поступишь с нами, то никакой ты не Бог!

"…Бога здесь давно нет…"

– Как это? – у молодого человека все похолодело внутри.

"…Бог это любовь… и вы ее упустили…"

– Кто тогда ты?

"…вы не одни во всем мире… Бог с другими теми кто любит… а я Его посланник…"

– И это Он решил нас утопить?

"…я решил… Ему знать необязательно…"

– Нет! – воскликнул юноша. – Родители не топят детей, если они "не получились".

"…не бойся… я тебя заберу… ты другой…"

– Не хочу я к вам! – молодой человек, не смотря на хромоту, развернулся и стал быстро уходить.

Проснувшись от возгласа, охранники побежали за юношей.

"…они тебя изобьют…" – заботливо предупредил его голос в голове. – "…если ты пойдешь со мной я их остановлю…"

– Мне надо спасти родных! – крикнул парень через боль. В ноге будто что-то переломилось, и он упал в ожидании встречи с дубинками.

Но ничего не случилось.