Он

Внезапно он испускает похожий на рычание стон, и мышцы его шеи натягиваются. А потом, запрокинув голову, содрогается во власти разрядки.

Тяжелое дыхание и бешеный стук двух сердец — это все, что слышно после в машине. Я расслабленно лежу на его липкой груди. Мне слишком хорошо, чтобы двигаться. Его руки выводят ленивые узоры по моей спине.

Я ведь могу привыкнуть к этому. Правда могу.

Вскоре Вес отвешивает мне шлепок по заднице.

— Бэби, подъем. Мы не можем остаться тут навсегда.

Как ни печально, но с правдой, увы, не поспоришь. Так что я отдираю от него свое удовлетворенное тело, и мы приступаем к нелепейшему процессу уничтожения улик, пытаясь привести себя в порядок в ограниченном пространстве без новых травм.

У нас получается, однако с трудом.

…Утром мы с Весом кое-как выбираемся из постели и тащим свои вялые тела на каток, где уже собрались остальные тренеры.

Родители приезжают в девять, первая тренировка запланирована на десять, и у Пата составлен список необходимых приготовлений в милю длиной. Как только приходим мы с Весом, он начинает раздавать направо и налево инструкции, но вдруг, увидев, что у Веса с лицом, рявкает на середине фразы:

— Дьявол, Весли, что с тобой приключилось?

Я сжимаю губы, чтобы перебороть смех. После нашего вчерашнего циркового секс-номера в машине под левым глазом у Веса остался симпатичный такой фингал — спасибо моему неуклюжему локтю. Не черный, но лиловый и заметно опухший.

— Каннинг меня побил, — с мрачной серьезностью отвечает он.

Пат стреляет взглядом в меня, затем снова смотрит на Веса.

— Чем ты его спровоцировал?

Вес изображает шок.

— Тренер, вы хотите сказать, что так мне и надо?

— Я хочу сказать, что с твоим длинным языком ты должен получать по физиономии ежедневно. Чудо, что это происходит так редко. — Но, говоря это, Пат усмехается. А после, хлопнув в ладоши, возвращается к делу. — Давайте-ка вы, парни, поцелуетесь в знак примирения и отправитесь в супермаркет. Сегодня я поручаю вам лед. Не забудь заодно приложить пачку к глазу.

При упоминании поцелуев моя шея начинает гореть. Тренер, если б вы только знали…

Вес выгибает бровь.

— Лед?

— Аппарат в кафе сломан, поэтому нужно, чтобы вы съездили в супермаркет и купили дюжину пакетов со льдом. — С нами закончено, и Пат, отвернувшись, уже выдает задание Кену и Джорджи. — Проверьте экипировку — нам понадобятся запасные щитки и шлемы для тех родителей, которые захотят принять участие в тренировке.

Оставив Пата продолжать разыгрывать прапорщика, мы с Весом уходим. В машине я усмехаюсь, вспоминая наши ночные автомобильные приключения.

Вес бросает печальный взгляд через плечо.

— Я больше не смогу смотреть на это сиденье, как раньше.

— Погоди. То есть до вчерашнего дня ты ни разу не занимался сексом в машине?

— Неа. В «Северном Массе» я жил один, так что обычно приводил чуваков к себе. Или шел к ним. — Он делает паузу. — Что было предпочтительней, поскольку значило, что мне не придется выпинывать их за дверь, если они захотят провести вместе ночь.

Я морщу лоб.

— Ты никогда не проводил с парнем всю ночь? — Мы-то с ним регулярно спим вместе.

— Неа, — произносит он снова.

— Но почему? — Внезапно мне становится интересно узнать о его личной жизни. Не о половой — меня корежит от самой мысли о нем с кем-то еще, — но об отношениях и всем таком прочем. Сколько мы с ним знакомы, Вес всегда был один. Теперь, когда я знаю, что он гей, мне ясно, почему у него никогда не было девушки. Но был ли у него когда-нибудь бойфренд?

— Не хотел, чтобы ко мне слишком привязывались. — Он пожимает плечом, глаза устремлены на дорогу.

После этого ответа мне становится по-настоящему любопытно.

— А ты сам привязывался к кому-нибудь?

— Неа. — Ну прямо ответ дня.

— Ты когда-нибудь ходил с кем-нибудь на свидание? — спрашиваю я медленно.

Мгновение он молчит. Потом признается:

— Нет. Я не завожу бойфрендов, Каннинг. Слишком много мороки.

По какой-то неясной причине у меня внутри все сжимается. Тянет спросить — а кто в таком случае я? Затянувшаяся интрижка? Летнее увлечение? Я знаю, в конечном счете оно закончится, но мне казалось, что время, которое мы провели вместе, по крайней мере что-то значило для него.

Потому что для меня самого оно что-то значит. Я не уверен, что именно или же почему, но знаю: для меня это не просто секс.

— А после переезда в Торонто у меня вообще ничего не будет, — говорит он угрюмо. — Привет, целибат. Ты отстой.

Меня захлестывает тревожное ощущение.

— Ты поговорил с отцом насчет Sports Illustrated?

— Нет еще. Но давать интервью я не буду. Открывать эту банку с червями у меня желания нет. — Разговор становится слишком зациклен на нем, и он, как всегда в таких случаях, быстро меняет тему. — Ну, а ты? Уже купил билет до Детройта?

Отлично. Он выбрал ту единственную тему, которую мне не хочется обсуждать.

— Нет.

— Чувак, ты бы поторопился.

Вес паркуется около супермаркета, и мы выбираемся из машины. Я надеюсь, что теперь, когда мы приехали, он оставит эту тему в покое, но стоит нам зайти в кондиционированное помещение магазина, и он начинает по-новой.