Омерта. Книга вторая

Я помогу. Как умею.

Если бы именно сейчас мне задали прямой вопрос: чем именно Мия Ди Карло меня зацепила, я бы не нашел ответа.

Наверное, и в этом вся суть «искры» между мужчиной и женщиной — она появляется без причины, из ниоткуда, как возникла наша бесконечная вселенная из пустоты, из мощного взрыва.

Когда она пела, Мия излучала особый и неповторимый свет, легкость и изящность, и я заметил её. Её глаза горели, движения были женственными и плавными…а голос, манил к себе, как моряков притягивает пение Сирен, заплутавших в глубоких водах.

Но сейчас, сегодня…когда я испытываю к горделивой ucellino лишь раздражение, а закипевшая в крови ярость вызывает дикое желание выбить на её подкорке все простые и банальные истины. Научить, как нужно вести себя с Морте.

Свои истерики Амелия должна оставить в прошлом, вместе с сопляками, которые окружали её до меня.

Зачем тебе это? — невольно слышу я внутренний голос.

Зачем ты с ней возился, пытался быть нормальным все это время, до последнего не срывался?

В ней ничего нет.

Абсолютно ничего, достойного того, чтобы демонстрировать ей свои самые лучшие стороны.

Она просто очередная пустышка, отличающаяся от других лишь тем, что является ключом к власти над Энтони Морте.

Все.

Или…я просто пытаюсь обмануть себя?

И правда сокрыта в том, что в других людях, окружающих нас, мы видим и замечаем то, что есть в нас самих? Мир, словно идеальное зеркало, отражает те наши внутренние качества, над которыми стоит поработать? Или пытается что-то сказать, чему-то научить?

Пока, знакомство с Амелией Ди Карло учит меня только терпимости и умению вести двойную игры под носом у Энтони.

Во мне тоже есть много бараньего упрямства, постоянное желание пойти наперекор любым приказам и правилам, какими бы они ни были. Да и глупости во мне было хоть отбавляй в возрасте Амелии.

Тогда, я, например, еще наивно полагал, что смогу бесполедственно сбежать из клана и начать новую жизнь с Антеем, после смерти Несс.

И я попытался. Я сбежал с ним, да только нас все равно нашли, и это закончилось плачевно: в наказание за предательство и нарушение омерты, Энтони как раз тогда и разлучил меня с сыном.

Антей…в конечном счете, никто и ничто больше не имеет значения.

И поэтому для меня в тебе ничего нет, putanna.

И приходится возиться с тобой только потому, что ты — средство по достижению моей цели.

Опускаю взгляд на дрожащую и пойманную в мой неумолимый капкан, Амелию. Горловой рык раздирает пересохшее горло глубоко внутри, встает поперек шейных мышц тугим комом, когда я замечаю крошечные капельки воды, обрамляющие острые пики розовых сосков Мили. Солнце падает на них, превращая в сверкающие бриллианты, будто приклеенные к бледной коже девушки.

Не выдержав, падаю ниц к их манящему блеску и слизываю одну за другой с упругой и сладко-соленой груди. Добираюсь языком и губами до затвердевшего узелка, и, поднимая над головой запястья девушки, обхватываю их губами.

Мия невольно и чертовски призывно прогибается подо мной, и у меня крышу сносит от того, что я чувствую, как интуитивно и инстинктивно, её тело отвечает мне, открывается все больше.

Птичка получит немного ласки, мне нужно чтобы она кончила, а не выла от боли.

Собирая все капли с её груди, облизываю, покусываю и фактически высасываю из этой зажатой девушки томные и сдавленные стоны, после каждого из которых мой член мучительно дергается, нуждаясь в глубоком и горячем погружении внутрь её тесного и неискушенного тела.

Проклятье.

Ничто не возбуждает меня так, как жажда подчинить, клеймить, присвоить себе женщину, которая мало того, что сопротивляется мне, но ещё и остро нужна всем.

Я люблю обладать тем, что необходимо многим, но есть только у меня.

Внутренний зверь гордо расправляет плечи и взмахивает гривой.

— Ах, Киан…хватит, не надо, ты делаешь мне больно, — вновь начинает сопротивляться и елозить подо мной взволнованная и напуганная Мия, создавая болезненно приятное трение наших соприкасающихся обнаженных тел.