Омерта. Книга вторая

Как бы ни хотелось нам верить в собственную избранность и уникальность. Мы все чувствуем…что рано или поздно приходит момент, после которого мы либо сдохнем, либо станем сильнее, лучше. Взлетим ещё выше…

Но для этого важно очиститься. И сколько продолжится эта «чистка» и проверка на прочность, никто не знает.

Где-то внутри себя…

Я стою под мощным водопадом, и с меня падают черные, глиняные ошметки грязи.

Вязкие, омерзительные. Они образуют болото у моих ног, достают до щиколоток.

И они никак не могут закончиться.

Бесконечно падают, стекая по всему телу, изредка замешиваясь с чужой кровью, которую я пролил за свою жизнь. Прямо или косвенно — не важно.

Пока они падают, я шаг за шагом совершаю поступки, эквивалентные всей этой грязи. Кажется, что вся эта чернь выйдет из моего духа, только если я сам протащу себя по самому дну.

И когда все пройдет, я возможно, уже не буду прежним. Если что-то от меня вообще останется.

Я нахожусь в состоянии войны.

С внешним миром и с самим собой одновременно.

И эта война настолько огнеопасна, что я даже боюсь подходить к Мие.

Не хочу видеть укор в ее льдистых глазах.

Не хочу сорваться и ненароком причинить ей такую боль, которая вытрясет из неё все чувства ко мне.

Не хочу вымещать на ней ярость, которая сквозит сейчас из каждой поры моего тела.

Я хочу…чтобы она просто ждала и верила мне.

Селену, должно быть, уже доставили в особняк.

Девочка дорога Мие и ей весьма опасно находится рядом с ублюдком Ди Карло. На то есть серьезные причины, которые выдал мне покойный Алессандро Ди Карло. Он вполне четко и ясно прояснил его планы насчет своей младшей дочери: продажа Мексиканской мафии, кто занимается еще более грязным бизнесом.

Наркокартели — невинная шалость, по сравнению с торговлей людьми.

Поскольку долги Доменика уже значатся суммой с шестью нулями, он, очевидно, решил пойти на радикальные и жестокие меры. Мне не понять, как эта ходячая падаль может строить подобные планы на свою собственную дочь. То, что у старика не все в порядке с головой, и онбесчеловечная мразь я знаю давно. Но не подозревал, что дон Ди Карло настолько боится нищеты или тюрьмы, что способен привнести в жертву маленького ребенка ради своего благополучия.

Сукин ублюдок. Доменик Ди Карло. Не успокоюсь, пока не вышибу ему мозги.

За мать, за Амелию, за все блядь.

Энтони Морте был последним гадом, но даже он был не лишен трезвости и чести. Я хочу, чтобы Доменик Ди Карло сгорел в аду и мне жаль, что я не занялся этим ублюдком раньше.

Кто-то из присутствующих на собрании демонстративно кашляет, резко вырывая меня из импульсивных мыслей. Встряхнув головой, я оглядываю собравшихся членов клана.

Здесь все ключевые капо и их солдаты. А также, Леоне Гомез по-прежнему занимающий должность консультанта дона. То есть меня. Потому что после долгих дебатов со Стефаном и членами семьи, мы пришли к выводу о том, что ситуация неоднозначна и не поддается законам омерты.

Впервые в истории Морте, избрание нового дона началось с голосования.

Как я и говорил, мне не нужна должность «крестного отца». Я мечтаю завершить все грязные и чертовы делишки здесь и забыть эту жизнь как страшный сон. Но, тем не менее, отдать клан в руки психа я тоже не могу. Им станет Рик, после того как я ретируюсь, инсценирую свою смерть и уйду с Мией в закат…по крайней мере, я очень на это надеюсь.

На Стефана невозможно смотреть, когда он с гневом разбрызгивает крупные капли своих слюней во все стороны, не в силах поверить, что остался ни с чем. Его черные глаза, напоминают расхлябанные пуговки. Больной взор мечется из угла в угол, но не несет опасности ни для кого из нас.

Слабость и нестабильность «самца»…ощущается сразу. Интуитивно и подсознательно. И другими членами стаи тоже.

— Какого черта, мать вашу, — Стефан продолжает выпускать яд в пространство кабинета Энтони Морте, повышая тон. Его широкая ладонь нервным движением скользит по и без того приглаженным волосам.

— Он! — тыкает в меня пальцем сукин сын. — Он фактически убил моего отца! Вашего отца. Вашего босса! — сжимаю кулаки, терпеливо наблюдая за истерией Стефана. — И вы все хотите видеть его во главе клана?

— Стефан, тебе стоит успокоиться. Ни к чему в очередной раз демонстрировать всем свою невменяемость. И слабость, — сухим и прямолинейным тоном, парирую я. Желваки моего соперника предательски дрожат, ноздри раздуваются от нескрываемой ярости и обиды.

У него определённо нет качества, присущего каждому дону Морте: полный контроль над своими эмоциями, какими бы они ни были.

— Но я…я его сын, — Стефан совершает последнюю попытку урвать кресло отца, бросая пристальный взгляд на Леона — второго человека в семье.

Гомез слегка тупит взор и спокойно возражает, оглашая правду, о которой я знал незадолго до собрания:

— Энтони все завещал Киану, Стефан. Этот дом. Особняк на Сицилии. Бизнес. Машины. Все. Кроме денег, которые разделил между сыновьями и дочерью, — Гомез наносит Стефану окончательный удар.