Омерта. Книга вторая

— Я тот, кому ты расскажешь все секреты своей проклятой семейки. Чистосердечное признание и демонстрация скелетов клана, возможно, облегчит твои пытки. Причина нападения на Амелию Морте? Коротко и ясно, — подаю знак Джесс, что с удовольствием достает из своих длинных ботфортов швейцарский нож. Раскрывает его до щелчка и начинает медленно рисовать острием лезвия по его телу. Девушка уделяет внимание коленной чашечке, и вместо того, чтобы ответить мне, Ди Карло заливается истеричным смехом.

— Я не нападал на свою красивую сестренку…я никогда не хотел причинить ей вреда, — мягким голосом воркует ублюдок, извиваясь на постели от щекотки; кайфа, бурлящего в венах и напряжения.

Смотреть на это сил моих нет, но приходится.

Вид его обнаженного тела мне омерзителен, как и убогого лица, но я стараюсь смешать свое внимание на девушек.

— Но я с удовольствием прибил бы эту чертову шлюху! Шлюху, которая с легкостью раздвинула ноги перед этим ничтожеством! — вдруг сатанеет Ди Карло, явно подразумевая под «шлюхой» Амелию, а меня под «ничтожеством». — Я столько лет сдувал с неё пылинки! Заботился и оберегал! Ни одного гребанного поцелуя…ни одного! Сука. И она выходит замуж за того, кто похитил её!

Все во мне пылает от ярости. Мышечные волокна напрягаются, сродни тетиве с заряженным луком. Я почти готов к выстрелу, наплевав на информацию, которую мне необходимо вытянуть из этой жалкой мрази.

— А если хорошо подумать?



— Всю жизнь, я хотел оправдать ожидания своего отца, — наркота развязывает ему язык, позволяя общаться с бессознательным Ди Карло. — Перехватить «цветок бессмертия», заполучить его первым для дона. Спасти семью. Тогда бы отец начал гордиться мной. Украсть…украсть часы и шкатулку Джеймса, украсть Мию… — хаотично перечисляет он то, о чем я и так догадывался. Сейчас лишь подтвердил свои предположения и домыслы. — И конечно, я бы хотел попробовать её…хотя бы однажды…трахнуть ее маленькую киску… — а вот это явно лишнее. Твоя смерть будет медленнее в два раза после этих слов.

Я подаю знак подружке Джес.

Игриво ухмыльнувшись, девушка берет зажжённую свечу с прикроватной тумбочки и наклоняет ее над телом Ди Карло так, чтобы несколько массивных и огромных капель упали прямо в область его паха.

Его истошный крик, должно быть, слышат даже в Нью-Джерси.

Есть извращенцы, что любят подобные игры, но Алессандро явно не из тех.

— Еще раз представишь Амелию обнаженной в своем крошечном мозгу, я спалю твои яйца, — ледяным тоном предупреждаю ублюдка.

— Ты крыса, старик. Она считала тебя своим братом, — добавляю голосом палача, ощущая, что мне чертовски тяжело сдерживаться и не покончить с ним прямо здесь и сейчас.

— Она всегда считала меня пустым местом. Вот именно что братом, а не мужчиной! — в каждом голосе Алессандро звенит истеричная обида, поднятая на поверхность души, с самого дна.

— Не досталась мне — никому не достанется. Я так хотел. Поэтому и напал на нее. Так…так…так…хотел, — все больше проваливаясь в бессознательное состояние, дрожа и заикаясь, шепчет ублюдок, не обращая внимания на то, что Джесс скользит лезвием ножа по боковине его бедер и поднимается выше.

К напряженным и растянутым на всю ширину кровати рукам.

Отлично.

— Ошибаешься. Она досталась мне. И я убью за нее, — просто отвечаю я. — Но сначала ты скажешь мне, кто подложил взрывчатку в автомобиль Амелии в день её свадьбы, — вкрадчиво обещаю я, потребовав ответа на свой вопрос.

— Я не знаю, чувак. Отвали от меня, — задыхаясь кряхтит Ди Карло, не фокусируя взгляд ни на мне, ни на девушках. Абсолютно ни на чем. Даже жаль, что сейчас его сознание рассеянно. В трезвом и целостном состоянии разума, его мучения были бы куда острее.

— Ты знаешь. Я в этом не сомневаюсь, — продолжаю давить я, снимая цепи со всех своих внутренних чудовищ.

— Джесс! — словно «фас», произношу я.

В следующую секунд пространство комнаты наполняет истошный крик Ди Карло, подверженному изощренной и мучительной пытке. С прыткостью амазонки из «Мортал Комбат» Джессика и другая шлюха загоняют лезвия швейцарских ножей под ногти больших пальцев Ди Карло.

Не проходит и пяти секунд, как по его пальцам начинают стекать багровые реки.

Старый прием. На моей памяти, никто не выдерживал этой боли. Сдавались абсолютно все. Выдавали свои секреты и тайны уже после третьего удара лезвием.

Комната начинает вращаться вокруг меня.

Внутри все пылает, когда я думаю о том…как бы посмотрела на меня Мия, если бы увидела меня сейчас.

Увидела бы другую мою сторону.

Истинное лицо.

Как бы смотрел на меня сын?

Как бы посмотрела на меня мама и отчим, что был мне родным отцом?

Крик, на который я никак не реагирую.

Не испытываю жалости и сострадания.

Снова крик…тяжелый выдох жертвы.