Омерта

– Я уж думал, ты этого не сделаешь. Девчонке повезло, – Энтони выразительно смотрит на Киана, который до сих пор держит в руках смертоносный револьвер. – Конечно, все это было шоу, сын. Я приказал убить её, чтобы проверить твою верность, – буднично подводит черту Энтони.

– Тебе не стоит сомневаться в моей верности, Отец. Для меня нет ничего важнее нашей семьи, – кивает Киан. Его хладнокровность внушает мне новую порцию ужаса. Наконец, мужчина поворачивается ко мне:

– Заткнись, иначе в следующий раз патрон вылетит в цель, – он затыкает мне рот дулом пистолета, и я автоматически прекращаю рыдать, ощущая на языке ледяной ствол. Все тело вновь цепенеет. Даже в камере под Стефаном Морте я не чувствовала себя настолько униженной и раздавленной. – Отлично смотришься с пистолетом во рту, bella, – пренебрежительно усмехается Киан.

Все собравшиеся одобрительно смеются, а я не верю в то, что обожествила такую мразь. Такое ничтожество. Я не думала, что можно ненавидеть кого-либо так сильно.

Даже не представляла, каково это, когда каждый атом твоего тела горит от ненависти к существу, которое ходит по этой земле и дышит с тобой одним воздухом.

Будь ты проклят, Киан Морте. Когда-нибудь я отвечу тебе контрольным выстрелом и не промахнусь!

– Ты не разочаровал меня, Киан, – хлопает по плечу этого ублюдка, дон. – Я уж было подумал, что ты можешь предать семью ради этих стройных ножек, – опускает сальный взгляд на мои колени Энтони.

На мгновение мне кажется, будто желваки у Киана от этих слов напрягаются. На секунду я думаю, что он вновь станет таким, каким я видела его наедине.

Но нет, мне лишь кажется. Киан Морте – неотъемлемая часть всего этого безумия.

Глава 10

КИАН

Расплата за необдуманные, своевольные поступки и членство в семье Морте – неразделимые понятия. И я в очередной раз убедился в этом, вновь оказавшись в ловушке психологического давления Энтони Морте.

Шаг влево, шаг вправо – расстрел. От чувства абсолютной несвободы и ощущения того, что в мире есть человек, способный так унизительно и демонстрационно дергать меня за ниточки, сводит челюсти. До скрипа, до боли в суставах и жажды клацнуть зубами, выпустить подавленное в горле рычание.

Несмотря на то, что картинка, которая послужила развязкой незапланированного визита дона, радует мой взор. Услаждает, возбуждает, сводит с ума.

Сказать, что я испытываю мрачное удовольствие, полное похоти и безумия, опуская взор на Мию с зажатым между губ стволом, значит, ничего не сказать.

Такая беззащитная, искушенная вкусом греха. Поставленная на колени. Гордая, но зависимая.

Слабая, но смелая, не опускающая плеч и взгляда.

При всей внешней хрупкости, в Мии Ди Карло есть воля, характер, закаленный дух. Плавная, но сумасбродная женщина.

Непостоянная река, вольная птица, которую я приручу.

Она потрясающая, несмотря на полные слез глаза и состояние на грани потери пульса.

Мне до одури нравится ощущать, что Миа находится полностью в моей власти, и я не уверен, что намерен отказаться от этого чувства.

Горячая картинка вновь рождает в моих мыслях образы, приводящие к незамедлительно острой и мучительной реакции в паху. Мое темное «я» ликует, и отчаянно жаждет повторения подобной сцены, но уже с Мией наедине.

Некоторые детали я бы не отказался поменять, с моим членом на языке крошка смотрелась бы куда эффектнее. И этот кадр, до мельчайших деталей прорисованный в моем воображении, не покинет меня до тех пор, пока я не воплощу его в жизнь.

Чувствую, как замерзшие от привычной «маски» губы, раздвигаются в легкой усмешке. Миа реагирует на это искрами лютой, обжигающей ненависти, сверкающей на радужке голубых глаз. Вид у неё такой, словно я озвучил свою фантазию о минете вслух. Что ж, весьма справедливо. Сначала она сочтет подобный процесс за унижение, но я уверен, что она войдет во вкус. А если нет, я найду на какие точки нажать, чтобы испортить птичку.

Возвращаясь к пистолету – я изначально понял, что Энтони Морте берет меня на «слабо». Сомнения были и имели место быть, но они улетучились, как только я взял оружие в руку. Прикинув примерный вес ствола, я осознал коварный замысел дона.

Он хотел поставить меня на место. Проверить, важна ли мне Амелия. Но убить её явно не входило в его планы. Иначе, он бы дал мне заряженный полностью револьвер.

Конечно, я мог ошибиться. Просчитаться. По ощущениям, в барабане могла находиться максимум одна пуля. Но разве у меня был выбор?

Когда дело касается приказов Энтони, то все всегда сводится к Антею. Эпицентр моего мира, моей боли, моей жизни. Мое всё. Каждый вдох и выдох.

Не хочется об этом думать, произносить этих слов вслух. Но за него и ради него я растерзаю любого и любую. Даже Амелию.