– Ты заставляешь меня чувствовать себя отцом безмятежного подростка, – разочарованно качает головой мужчина. – Прости, что прервал твой увлекательный вечер… – с откровенным сарказмом продолжает он.
– Пусть проваливают отсюда, – с остервенением шипит Киан, яростно оглядывая всех присутствующих из клана, которые в это время откровенно пялятся на меня. И полностью скрывающая мое нагое тело рубашка Морте явно не мешает им представлять меня обнаженной и раздевать своими голодными взглядами.
– Это мой личный лофт, а не общая база. Дом приемника клана. Здесь не место всем подряд. В чем дело, отец? Зачем ты пришел? – бросает «Отцу» вызов Киан.
Это действительно его отец? Или это вроде как «босс» всей безумной шайки? Как там по-итальянски? Дон?
Ладно. Ладно.
Я уже давно сложила все факты. Я, мать вашу, нахожусь в плену итало-американской мафии, наделенной огромной, почти безграничной властью. Более того, мой дядя, если обратить внимание на слова Киана о наших семьях, также является частью этого мира.
Господи. Я спала все эти годы. Ничего не знала, ничего не замечала! Закрывала глаза на намеки брата Алессандро. Я жила во лжи, в иллюзии, пусть даже если во благо, пусть даже если Доминик защищал меня, храня в тайне грязные секреты о своем «бизнесе».
– Ты знаешь зачем, Киан. Стефан рассказал мне одну интересную историю. Думаю, в вольном пересказе она не нуждается.
– Ублюдок, – едва слышно выплевывает Киан, так, чтобы его никто кроме меня не услышал. Но, думаю, дон семьи Морте и без этого оскорбления вынес для меня свой неутешительный приговор.
Босс щелкает двумя пальцами в воздухе – картинно, эффектно, даже театрально. И этот немой приказ не нуждается в пояснении. Все остальные мужчины, которые собрались в лофте просто безжизненные туши, выполняющие приказ сильных своего клана, семьи или как ещё мне назвать этот кровопролитный синдикат.
Сразу шестеро мужчин кидаются в мою сторону. Хватают за плечи и стаскивают с дивана, кидая коленями на твердый пол.
Двое из них удерживают меня на месте, в следующую секунду я понимаю, что мои руки сковывают на пояснице ледяными наручниками.
Сопротивляться не решаюсь. Слишком яркие воспоминания о трех ударах хлыстом.
Коленки горят, словно подо мной разложили раскаленные угли, из губ вырываются рваные вдохи. Низ живота уже давно не печет, желудок скручивает в тугой узел, что поднимается к горлу тошнотворным комом.
С надеждой пытаюсь поймать взгляд Киана и убедиться в том, что он не даст меня в обиду, но это тщетно. Безуспешно. Младший Морте даже бровью не ведет, не смотрит в мою сторону. Мое сердце начинает сыпаться на маленькие клочки плоти, жжет и кровоточит внутри, когда я наблюдаю столь решительное равнодушие Киана в свою сторону.
– Стефан мог её изуродовать или довести до безумия, Отец. Обрати внимание на его садистские наклонности, подобных в тебе я не замечал. Будущему главе семьи не мешало бы поучиться хладнокровию и сдержанности, – спокойным тоном декларирует Киан. – В моем лофте девушка Ди Карло будет в целости и сохранности. Я позабочусь о её безупречном
Его слова ощущаются как резкий удар под дых. Как соль, насыпанная в открытую рану.
От горького разочарования не замечаю даже боли в коленях и плечах, на которые давят солдаты, удерживая меня на месте.
– Вижу, как ты заботишься об отродье Ди Карло, Киан. Явно не о целях семьи. Я знаю, как проявляется твоя личная заинтересованность в некоторых делах, и ты меня не обманешь, – приподнимая бровь, дон продолжает буравить Киана уничтожающим взглядом. – Тебе трахать некого? Мы давненько не наведывались в наш клуб с девочками, пустив его на самотёк. Так можно это исправить в самое ближайшее время. Но прежде скажи, зачем ты ударил своего брата, возможного будущего дона? Тебе напомнить о нашем кодексе чести, Киан? Мы помогаем друг другу в спланированных заданиях и разговариваем, а не размахиваем кулаками, не пытаемся задушить. Это недопустимо к члену семьи, с которым ты находишься на одной ступени. Ты не должен позволять себе подобные вольности, – продолжает отчитывать Энтони, не сводя пристального взора с Киана. Он, тем временем, остается абсолютно закрытым и безэмоциональным. Мужчиной, закованным в стальные латы. – Сможешь, если станешь боссом и то, после моей смерти или отставки.