Омерта

– Не за что, Киан. И пожалуйста, поговори с О`Коннелом младшим, – отдает последние наставления босс. Семья О`Коннел также является одной из пяти, несмотря на то, что их деятельность относится непосредственно к государственной власти.

– Я знаю, ты в курсе, что сказать, чтобы проблем у нас из-за похищения не возникло.

– А что делать с девушкой? – стараясь ещё более равнодушно узнать о ближайшей судьбе Мии.

– Пока о ней позаботится Стефан, – сверкнув темными глазами заявляет Энтони, и судя по тому, как он сканирует меня взглядом, я не сомневаюсь в том, что он пытается прочитать меня.

Не выйдет.

И бровью не веду, не смея показать, насколько я в ярости от одной лишь мысли, что Стефан будет как-то причастен к Мие Ди Карло. Этот «проект» хотел курировать я и только я, Стефану на ближайшее время были отведены задачи из других областей.

Что ж… начинается жесткая партия в мафиозные шахматы, и, кажется, ставка перед каждым новым ходом повышается на целую жизнь кого-то из членов Морте, Ди Карло и других семей.

Глава 7

Среди миллионов женщин вам нет-нет да и попадается на глаза одна, которая выворачивает вам душу.

Чарльз Буковски

МИЯ

Первое, о чем думаю, когда просыпаюсь, что я попала на съемочную площадку фильма в жанре «постапокалипсис» или «антиутопия». Но внутренний голос буквально кричит о том, что меня ждет нечто пострашнее «голодных игр».

Я привыкла открывать глаза с первыми нотами любимых треков, которые ставлю на будильник и, слегка щурясь от яркого солнечного света, улыбаться ему. Встречать новый день с радостью на душе, невзирая на свою «золотую клетку» и монотонные дни, в которых больше расписания и учебы, чем настоящей жизни. Всё-таки у меня были хобби, которые я любила всем сердцем. И близкие, дорогие сердцу люди, даже в ограниченных пределах особняка. Именно о них я думаю сейчас, когда открываю глаза в незнакомом месте.

Селена, моя маленькая сводная сестренка. Шестилетняя малышка, которую я люблю до луны и обратно.

Наталия Ди Карло, жена Доминика, которая относится ко мне, как к родной дочери.

Брат Алессандро, с которым нас красной нитью связывает особая история.

И, конечно, дядя, который, несмотря на свою строгость и деспотичность, занимает огромное место в моей душе. Я не питаю к нему ненависти за то, что он столько лет держит меня на аркане. Он очень много в меня вложил и много мне отдал душевного тепла. Спас меня от детского интерната, в который меня направили после смерти родителей, хотя не был обязан. Он дал мне кров и дом, что стал мне идеальной тюрьмой, как бы я её ненавидела, как бы сильно не хотела вырваться из плена, я понимаю, что в интернате я бы не протянула долго. После всей той любви, что давала мне родная семья, я бы обезумела от горя, одиночества и ощущения «волчьей стаи», в которую ненадолго погрузилась в приюте.

Увижу ли я близких снова? Что будет со мной здесь, среди людей, которые явно желают мне зла и хотят использовать в своих больных целях? И зачем меня похитили, не поскупившись на оскорбления и рукоприкладство?

Чувство обиды и незащищенности сжимает в тиски, сковывает дыхание, но я сдерживаю в груди глухие рыдания и жалость к себе, приказывая вслух коротко и едва дыша:

– Соберись, тряпка. Миа, давай же. Просто немного пощипывает. Ерунда, – лепечу я, ощущая, как горит кожа, опаленная увесистыми ударами и оплеухами диких ублюдков. Среди которых был и мой Призрак… такой же дикий, но неужели ублюдок?

Из губ даже смешок вырывается – моя наивность в данных обстоятельствах складывается в новые аккорды и звучит нелепо. Глупо, по-детски. Если бы моя жизнь была мюзиклом, то сейчас я бы непременно исполнила песню о произошедшем со мной экшен-эпизоде с чертовым нападением, беготней у пирса и эпичным похищением. И где-то на бэк-вокале непременно услышала шепот:

«Пора взрослеть, пора взрослеть… пора взрослеть.

Ты же так хотела стать взрослой, Миа…

Ты же так хотела улететь…»

Ну вот, это ещё одна моя странность и особенность. Какие бы эмоции я не испытывала: страх, ужас, отчаяние, радость, надежду, униженность и подавленность, я вечно представляю себя диснеевской принцессой, которая, вместо классической истерики в переломный момент своей жизни, сбрасывает напряжение тем, что просто начинает петь. И слова сами складываются в импровизированную мелодию.

В общем, я немного сумасшедшая. И это неудивительно, учитывая тот факт, что я росла в изоляции.

Интересно им нужна безумная заложница?

Если я запою в духе бродвейских мюзиклов, быть может они отпустят меня прямо сейчас?

Или убьют, заткнув одним выстрелом.

Хм. Пожалуй, пока пробовать не стоит.