Олимпийский диск

При появлении персидских лошадей пронесся шум. Захваченные во время пленения неприятельского обоза под Платеями, эти лошади при посредстве торговцев уже растеклись по всему свету. У Ферона была целая четверка. Для ухода за ними покупали пленных персов. Каждому обещали свободу в случае победы и смерть при поражении, не видя иного выхода, как обеспечить надежную опеку над животным, привычек и правил дрессировки которых никто не знал. А они проявляли беспокойство, словно на них раздражающе действовал сам запах чужого народа. Ионийцы из Малой Азии, бродившие по разным дорогам, распознавали среди них широкогрудых лошадей из Каппадокии и тех, что происходили из Вифинии, Фригии, Меонии.

Не было ни одной лошади вороной масти. Никто не решился бы оседлать или запрячь в колесницу животное, по своей окраске принадлежащее к божествам смерти и преисподней. Все оттенки гнедых - в яблоках, каурые, сивые - являли отличное, светлое зрелище, среди них пара нисейских лошадей 1 вызывала всеобщее восхищение своей ослепительной белизной.

1 Нисей - равнина в Мидии, прославившаяся своим конным заводом.

Купание коней производилось в священных водах Алфея. Конюхи въезжали на середину реки и, несколько раз окунув животных, возвращались на берег. Здесь их вычесывали, и можно было воочию видеть золотые и серебряные гребни, извлекавшиеся людьми сицилийских тиранов из кожаных мешочков. Потом лошадей, подобно атлетам, натирали оливковым маслом. Прекрасные, длинные гривы расчесывали на обе стороны, подстригали на лбу челку. У персидских скакунов грива с левого бока была срезана. Тем, которые шли пристяжными в четверке, заплетали хвосты, стягивая их в тугой узел у самого основания.

Невольники доставили лошадям воду. Среди ночи их отправили к отдаленным горным источникам. Каждого сопровождал доверенный человек, который перед наполнением сосуда осматривал его, потом закрывал и опечатывал. Теперь происходила проверка печатей и хозяева срывали их собственноручно. Пузатые бронзовые котлы содержали количество воды, отмеренное путем длительных наблюдений. Прежде чем подать воду животным, в нее добавляли несколько кубков вина - для возбуждения. Лошади были некормлены, только персы давали своим горсть люцерны.

Наездники и возничие пребывали в полной готовности. Первые нагие, натертые маслом, как атлеты, вторые в длинных белых хитонах, перетянутых в талии и ниспадавших до щиколоток параллельными складками, напоминавшими рифленые колонны. На шее, в выеме хитонов, виднелись шнурки амулетов, носимых на груди. Опасная профессия возничих преисполняла их извечными предрассудками. Кто-то испуганным шепотом клялся, что никогда не станет больше участвовать в Истмийских играх.

- Мне почудилось, будто столб пара вырвался из-под земли. Только когда меня вынесло вместе с колесницей, я узнал, что это сын Сизифа, Главк, разбившийся на скачках, расхаживал по ипподрому.

Слушатели в ответ только пожимали плечами - Истмийского Главка можно назвать добрым духом в сравнении с олимпийским демоном, который бродит по восточному краю ипподрома, у столба, указывающего место поворота. Его подлинное имя никому не известно, все называют его Тараксипп.

- Это тот, что пугает лошадей?

- Да, ночное страшилище с горящими глазами!

- Это ребенок, но с лицом старика, с длинной бородой и всклокоченными волосами.

- Он похож на птицу!

- Он, словно крот, неожиданно вылезает из земли, прямо под ногами у лошадей!

- И еще жужжит, как огромный слепень!

Однако никто не знает, как он, собственно говоря, выглядит. Все соглашаются, что он способен перевоплощаться в кого угодно, и многие видели, как он превращался в коня и мчался как пятая пристяжная в упряжке, покуда не разносил повозку. Мало кто из богов имеет таких горячих приверженцев. Всю ночь напролет возлагали жертвы на его алтарь. Возничие, наездники и сами господа оставили там целую гору жареных лепешек на меду. Они срывали с себя ленты, венки, отрезали лоскуты одежды или пряди волос - частицу себя взамен за безопасность своих лошадей и собственной особы.

Ударяя рукой оземь, они говорили: "Тараксипп, отправляйся в поле, в лес, на дорогу, которой едут повозки". Или: "Тараксипп, у меня под Этной табун лошадей, и я отдаю их тебе для забавы". Они называли ему тысячи мест, которые он должен посетить, дарили ему свои конюшни, скотные дворы, сочиняли для него самые невероятные развлечения в городах, горных ущельях, иногда же просто насмехались над ним из-за того, что он, которому подвластен весь мир, несравнимо более интересный и загадочный, жалким червем сидит под столбом на ипподроме. Некоторые пытались запугать его гневом самых страшных демонов: "Тебя свяжут, Тараксипп, придавят огромным камнем, и ты будешь терзаться тысячу лет, пока мой потомок, имя которого мне неведомо, не освободит тебя заговором".