Олимп

– Давай-ка перекусим на скорую руку, потом прихватим оружие, оденемся – и в дорогу. Я спущусь на соньере к лазарету. Надо ещё найти ребят покрепче, пусть помогут донести Одиссея до машины.

– А разве нельзя поесть по пути? – спросила молодая женщина.

– Уж лучше заранее, – поморщился возлюбленный Ады, припомнив сумасшедшую траекторию полёта, которую показал соньер: почти отвесный подъём из Ардиса, крутая арка над атмосферой и пулей вниз. При одной лишь мысли об этом сердце выпрыгивало из груди.

– Пойду заберу свои вещи, – сказала Ханна. – Поищу Тома и Сирис. Может, они помогут с Одиссеем. – И она заспешила вон, чмокнув подругу в щёчку.

Харман покосился напоследок на сизое лицо умирающего, подхватил супругу под локоть и повёл по коридору в сторонку.

– Всё-таки я должна полететь с тобой, – заупрямилась Ада.

– И мне бы хотелось того же, – понимающе кивнул мужчина. – Но люди скоро переварят новости Даэмана. Когда до них дойдёт, что Ардис – возможно, единственный уцелевший узел, а кто-то или что-то пожирает все прочие города и поселения, начнётся такое…

– По-твоему, остались только мы? – прошептала хозяйка особняка.

– Понятия не имею. Но если та дрянь, что на глазах твоего кузена выползла из небесной дыры, и есть божество Сетебос, о котором твердили Просперо и Калибан, то мы в большой беде.

– Думаешь, Даэман не ошибся, и… настоящий Калибан теперь орудует на Земле?

Харман закусил губу, пораскинул мозгами и наконец произнёс:

– Да. Полагаю, это чистая правда. С чудовища станется устроить бойню в Парижском Кратере и вырезать жителей целой башни, лишь бы добраться до матери Даэмана и преподать ему жуткий урок.

Проглянувшее солнце снова заволокли тяжёлые тучи; на улице потемнело почти как ночью. Казалось, Ада пристально наблюдает за рабочей суетой у литейного купола. Снаружи донёсся весёлый смех мужчин и женщин, отправляющихся на смену стражникам у северной стены.

– А если Даэман не обманулся, – вполголоса, не поворачиваясь, промолвила будущая мать, – то что помешает Калибану и прочим тварям заявиться к нам, когда ты улетишь? Не боишься спасти своего Одиссея, потом вернуться сюда – и найти пирамиды обглоданных черепов? Мы даже улететь не сможем: соньер то вы заберёте.

У Хармана вырвался стон. Отпрянув от супруги, девяностодевятилетний утёр ладонью лоб и щёки: кожа отчего-то похолодела и стала липкой.

– Любимый! – Ада вдруг развернулась, шагнула к нему и порывисто обняла. – Прости, я зря это сказала. Конечно, ты должен лететь. Безумно важно, чтобы Одиссей выжил: он, во-первых, наш друг, а во-вторых, может знать, что за опасность нам грозит и как с ней бороться. Да и лишние боеприпасы не помешают. И я бы ни за что на свете не бросила Ардис-холл. Здесь мой дом, наш общий дом. Как хорошо, что четыре сотни человек помогают его защищать! – Она поцеловала мужа в губы, ещё раз прижалась щекой к его кожаной куртке и прошептала: – Ну разумеется, тебе нужно лететь, Харман. Нужно. Извини, я тут наговорила напраслины. Только возвращайся скорее.

Мужчина хотел её утешить, но не нашёл подходящих слов – и лишь крепко обнял в ответ.

29

Опустив соньер на три фута над землёй у основного чёрного хода, девяностодевятилетний мужчина увидел, что его поджидает Петир.

– Я отправляюсь с вами, – заявил молодой человек.

Дорожная накидка, короткий меч и охотничий нож за поясом, полный колчан и самодельный лук не оставляли сомнений в серьёзности его слов.

– Я уже сказал Даэману… – начал было Харман, опершись на локоть и выглядывая из ниши на поверхности овальной летающей машины.

– Знаю, всё так… Но только для него. Парень ещё не пришёл в себя после смерти матери, работа с посланниками немного развеет его тёмные мысли. Но и вдвоём вам лететь нельзя. Ханна, конечно, с носилками справится, а кто прикроет ваши спины в случае чего?

– Ты нужен здесь…

– Нет, не нужен, – опять перебил Петир. Голос у него был тихий, твёрдый, невозмутимый, но взгляд прожигал насквозь. – Винтовка с дротиками – вот чего не хватает нашим. Я оставлю её вместе с обоймами. А без меня как-нибудь обойдутся. Через шесть часов моя смена на карауле, перед этим полагается отдых. Если не ошибаюсь, ты обещал Аде Ухр обернуться довольно скоро?

– Вообще-то… – Харман не успел договорить.

Его супруга вышла из дверей вместе с Ханной, Сирис и Томом, неся Одиссея. Умирающий был завёрнут в тёплые одеяла. Пилот выпрыгнул из парящего соньера, помог поднять седокудрого силача и уложить его в мягко выстеленное углубление в задней части летучей машины. Обычно во время путешествия пассажиров удерживали на месте ориентированные силовые поля, но колонисты решили на всякий случай опутать не приходящего в сознание друга шёлковой сетью, натянутой по периметру каждой ниши для оружия и прочих неодушевленных предметов, и закрепить её как следует. В конце концов, древний грек мог умереть прямо в полёте, и холодное тело попросту выпало бы наружу.

Харман забрался на своё место, пристроился и сообщил Ханне:

– Петир составит нам компанию.

Девушка словно и не услышала. Она смотрела только на умирающего Одиссея.