Ольга

– В сущности, ты прав. Переплавлять старые боевые орудия действительно бредовая идея. Я придумал ее специально для Фишера. Мне не пришлось даже долго его убеждать. Он сразу же заглотил наживку, которую я ему закинул, пообещав солидный куш. Твой начальник наивный дурак, но именно это меня и устраивает. То, что я задумал, требует немалых денежных средств, а у меня их нет. Не скрою, в мои планы не входило именно сейчас посвящать тебя во все детали задуманной мной операции. Ты узнал бы о них значительно позже. Но ты отказываешься помочь мне, поэтому я вынужден рассказать тебе все с самого начала, – произнес Вендлер, пытаясь придать своему голосу определенную твердость. – После того как мы с тобой расстались, в результате одного из воздушных налетов я был ранен и доставлен в полевой госпиталь. Мне сделали операцию и через несколько дней переправили самолетом в Германию. За неделю до этого к нам в палату поступил новый раненый, некто Отто Розенберг. Он был ранен в грудь, но пуля прошла навылет, не задев ни один жизненно важный орган. Розенберг быстро шел на поправку. Мы подружились с ним. От него я узнал, что еще в 1939 году по поручению фюрера была создана специальная группа, возглавляемая доктором Поссе, которая занималась отбором произведений, входящих в мировую сокровищницу искусства. Отобранные шедевры предназначались для «музея фюрера», расположенного в городе Линце. Большинство предметов искусства были из частных коллекций, владельцы которых бежали, а их имущество конфисковало гестапо. Как ты знаешь, Генрих, картины – это моя страсть, и ради того, чтобы заполучить их в свою собственность, я готов пойти на любые жертвы. Я поставил перед собой цель: любым путем попасть в группу Ганса Поссе. Как оказалось, осуществить это было несложно. Розенберг лично знал доктора, и поэтому достаточно было его рекомендации, чтобы я уже через несколько месяцев служил под началом Поссе. За четыре года через мои руки прошли тысячи уникальных полотен старых голландских, нидерландских, итальянских и французских мастеров, которым цены нет. А сколько произведений искусства, не подлежащих отправке в «музей фюрера», было разорвано в клочья, повреждено или сожжено, так это даже и подсчитать невозможно. Отобранные же Гансом Поссе художественные произведения хранились на многочисленных складах. В результате территориального разброса хранилищ были случаи, когда направляемые туда сокровища не доходили до места назначения. Поссе неоднократно порывался провести во всех хранилищах научную обработку поступавших туда ценностей, обязательным пунктом которой было составление каталога с фотографиями. Однако работу эту выполнить было немыслимо по ряду существенных причин. Вся эта неразбериха натолкнула меня на мысль организовать собственное хранилище, о котором никто кроме меня не будет знать, – Вендлер замолчал и негромко откашлялся. – Это было в конце сентября 1944 года, буквально за месяц до оккупации острова Крит англичанами. Я вызвался сопровождать транспортный самолет, на борт которого было погружено двадцать ящиков и десять металлических коробок с произведениями искусства. Среди этих ценностей была даже художественная коллекция швейцарского подданного профессора Георга Балли, приобретенная Поссе еще в 1941 году за бесценок у родственников профессора. Коллекция эта была поистине уникальной, и заполучить ее в свою собственность – большая удача. Она собиралась в течение двух столетий предками профессора Балли. В сравнении с ней моя коллекция выглядела песчинкой в океане. При отправке ценностей на то или иное хранилище строго соблюдались все меры предосторожности. Штурман самолета узнавал о пути следования за несколько минут до взлета. Это делалось с единственной целью – избежать всякого рода непредвиденных ситуаций, которые могли возникнуть в момент отправки ценностей в хранилища. Этим обстоятельством я и воспользовался.

– Я догадываюсь, каков был конечный пункт назначения транспортного самолета, который вы сопровождали, – взволнованно сказал Генрих и решительно встал. До него только сейчас дошло, в какую скверную историю он влип. – Это остров Крит.

– Да, мой мальчик, – подтвердил Вендлер.

– И вы хотите, чтобы я помог вам переправить эти ценности в Германию?

– Я всегда знал, Генрих, что голова у тебя прекрасно работает, – попытался польстить Вилли своему бывшему подчиненному. – Сокровища я спрятал в штольне, находящейся глубоко в горах, в заливе Суда. Территориально эта штольня расположена недалеко от нашей бывшей военной базы.

– Ловко придумано, – Генрих покачал головой и подошел к окну. – А если я откажусь вам помочь? – минуту спустя произнес он.

– А вот этого я не советую тебе делать, – Вилли откинулся на спинку кресла. Его взгляд вдруг стал колючим и злым. – Теперь ты знаешь мою тайну и должен помочь мне осуществить мой план, или…

– Или в противном случае вы убьете меня, – Генрих закончил мысль Вилли.