Ольга

– Вовсе нет. Разве что немного раздались в ширину, так это ничуть не портит вас. Все эти годы я ничего не знал о вас. Не знал, остались ли вы живы после этой ужасной войны и, если живы, то как сложилась ваша дальнейшая судьба. Судя по внешнему виду, вы отнюдь не бедствуете. Я прав?

– Смотря что ты подразумеваешь под выражением «не бедствовать». Я работаю инженером на фирме, специализирующейся на выпуске кондиционеров для промышленных зданий в Германии, или, как сейчас говорят, Федеративной республике Германии. Скромная зарплата и не менее скромная трехкомнатная квартира в центре Мюнхена – вот и все мое богатство.

– Насколько я помню, у вас была прелестная жена, – живо откликнулся Генрих.

– Да, глупое создание в юбке, – уточнил Вилли. – Мы расстались сразу же после войны. Я до сих пор удивляюсь, что меня могло привлекать в этой пустышке. Кроме смазливой внешности она больше ничем не обладала.

– Я рад, что вы это поняли, хотя и с опозданием, – сказал Генрих и, закурив, швырнул спичку в пепельницу. Выпустив колечко дыма, он продолжил: – Так, значит, вы приехали в Базель по делам фирмы?

– Нет. Я приехал по личным делам, если можно так сказать. Господин Фишер рассказал мне о твоем отказе участвовать в нашем деле.

– Ах, вот в чем дело… – Генрих закинул ногу за ногу. – Как я сразу об этом не догадался? Так, значит, идея переплавлять старые военные орудия принадлежит вам.

Генрих затушил сигарету и стал пункт за пунктом излагать, в чем он видел несостоятельность задуманного плана. Вендлер почтительно выслушал все хитроумные рассуждения Генриха, доказывающие, что затея переплавлять старые военные орудия – чистая химера. Зная своего бывшего подчиненного как человека дисциплинированного и исполнительного, Вендлер почему-то думал, что тот, не задумываясь, пустится на любую рискованную авантюру. Но, как оказалось, он плохо знал Генриха. Тот был умен, рассудителен, осторожен, и, самое главное, принятое им решение вряд ли можно было чем-то поколебать. Однако для проформы Вилли стал торговаться, поднимая цену, и в то же время приводить новые доводы, говорившие в пользу своего плана. Но Генрих был непреклонен. Тогда Вендлер поднялся, подошел к двери и медленно приоткрыл ее.

– Я слышал, Генрих, у тебя есть невеста, – через минуту спросил он.

– Да.

– Ты приехал вместе с ней?

– Да.

– Разреши мне угадать, кто из присутствующих на вечере дам твоя невеста…

– Попробуйте, – отозвался Генрих.

– Она, конечно, молода и красива, и кроме того, зная тебя, в ней должен быть какой-то особенный шарм. Никакая другая женщина не может завладеть твоим сердцем. Итак… Я вижу двух таких прелестниц, способных увлечь тебя.

Генрих с интересом выслушал Вилли, затем не выдержал и подошел к двери.

– Вот она, – сказал Вендлер, показывая взглядом на одну из девушек, стоявших рядом с хозяйкой дома. – Мила, бесспорно, она мила. У тебя, Генрих, губа не дура.

– Но как вы догадались, что именно эта девушка моя невеста? – произнес Генрих, проследив за взглядом Вендлера. – Рядом с Ольгой стоит еще одна девушка в голубом платье, которая тоже недурна собой.

– Ты прав. Девушка в голубом действительно недурна. Но мне почему-то кажется, она не в твоем вкусе.

Вендлер бессовестно лгал. Он не мог знать, каковы вкусы Генриха. Прежде чем встретиться с ним, он постарался как можно больше узнать о нем. Ему случайно попалась на глаза газета с портретом Ольги и кратким описанием ее жизни. Из заметки Вендлер узнал и о женихе девушки, который служил в банке. Имя его было Генрих Дитрих. Вендлер закрыл дверь и, вернувшись на прежнее место, сел в кресло. В комнате на некоторое время повисла тишина, которую нарушало тиканье часов, стоявших на письменном столе.

Наконец Вилли произнес: