Ольга

Генрих молчал. Он, прикрыв глаза, старался собраться с мыслями, сосредоточиться и, по возможности, не думать о том, что ждало его впереди и к чему он внутренне был уже готов. Перебирая в памяти события последних дней, он думал о Гансе и о том, как тот, должно быть, удивится, когда, не дождавшись от него звонка, позвонит ему сам, а в ответ услышит, что Генрих уехал и неизвестно когда вернется. Генрих невольно представил себе выражение лица Ганса, и ему в глубине души стало стыдно. Он забыл обо всем на свете, даже о друге, как только узнал о коварных замыслах Вендлера в отношении Ольги. Впрочем, Ганс не маленький и сам разберется со своими проблемами. Генрих гнал от себя мрачные мысли и убеждал себя, что все пройдет гладко. Но на душе была смутная тревога, которая не только не оставляла его, но и, по мере того как их полет приближался к концу, все усиливалась. Вилли Вендлер… Что, собственно говоря, он знает о нем? В 1941 году они общались всего месяц. Как командир, Вендлер показался Генриху опытным и знающим офицером, с подчиненными держался ровно, не заносился и никогда понапрасну никого не обижал. Вот, пожалуй, и все, что он мог сказать о нем. Теперь, когда их интересы пересеклись, Генрих пожалел, что в свое время недостаточно изучил характер и повадки своего бывшего полкового командира. Оказывается, за холеной внешностью Вендлера и его благородными манерами скрывается жестокая и коварная натура, способная на все ради собственных корыстных целей. Как только Генрих поможет Вендлеру переправить картины в Западную Германию, тот постарается избавиться от опасного свидетеля своих преступных дел. И если бы не Ольга, Генрих никогда бы не связался с такой сволочью, как Вендлер. Воспоминания о девушке заставили вновь болезненно сжаться его сердце, а страх – нет не за себя, а за любимую – постепенно вытеснил в нем все другие чувства. Именно этот страх делал Генриха уступчивым и более сговорчивым, и это, безусловно, было на руку Вендлеру.

– Генрих, а почему ты не спрашиваешь, каким образом я намерен переправить ценности в Германию? – вдруг спросил Вилли и тем самым прервал ход его мыслей.

– Меня это не интересует. Это твои проблемы, и как ты их решишь, мне безразлично.

– Ты прав. Но я все-таки по этому поводу кое-что скажу. Твой непосредственный начальник Фишер очень глупый и амбициозный человек. Мне не составило труда сыграть на этом и тем самым склонить его на свою сторону. Фишер благодаря своим связям и знакомствам получил разрешение у греческих властей на вывоз старой военной техники, оставленной на острове нашими войсками еще во время войны. Вот здесь, – Вендлер любовно погладил кожаный портфель, – лежат документы, которые гарантируют нам свободу действий и передвижений по острову, – Вендлер оскалил зубы в самодовольной ухмылке. – Генрих, ты даже не представляешь себе, как велика сила денег. Кто сможет устоять против соблазна получить их? Тем более для этого необходимо лишь немного поступиться своими служебными обязанностями и не обратить внимания во время таможенной проверки на металлические ящики, которые мы будем грузить в самолет. За свою временную слепоту в этот момент служащий будет обеспечен на всю оставшуюся жизнь. И такой человек нашелся. Его даже не интересовало содержимое ящиков, которые мы будем вывозить с острова. Вид зелененьких куда больше занимал его воображение, чем личное оружие старого образца, находившееся, по моим словам, в ящиках.

В это время к ним повернулся пилот и сообщил:

– Мы уже на месте. Иду на посадку.

Пилот сбросил высоту, и самолет стремительно понесся вниз к зеленому полю, оставив слева серое одноэтажное здание и высокую белую башню, над которой развевался большой оранжевый сачок, указывающий направление ветра. Взлетная полоса была пуста. Чуть в стороне от башни почти у самого края летного поля темнели замаскированные защитными сетками старые «Мессершмитты» и виднелась стоянка для бензозаправочных автомашин, вокруг которых сновали люди в комбинезонах защитного цвета. Самолет описал в воздухе широкий круг и, выпустив шасси, пронесся над серой бетонной посадочной полосой. Наконец колеса коснулись бетонной поверхности, глухо ударившись об нее. Машина взревела и стала глушить скорость. Двигатель заработал ровнее, самолет легко побежал по взлетной полосе и вскоре остановился. Летчик заглушил двигатель, и дверь в самолете бесшумно открылась. Ударила упругая волна жаркого терпкого воздуха. Вендлер вышел из самолета, следом за ним Генрих. Летчик некоторое время оставался в машине. Но когда к самолету со стороны серого здания, поднимая пыль столбом, подрулил джип с тремя военными, вооруженными автоматами наперевес, он тоже покинул машину. Вендлер расплылся в улыбке при виде представителей местной власти.

– Господин Вендлер, господа, – сказал офицер на ломаном немецком языке и отдал честь. – Рад вас видеть. Как прошел полет?