Олег Меньшиков

Во время представления "Свадьбы Фигаро", где Андрей поет Фигаро, в антракте произойдет то, что, в общем, наверное, и должно было произойти. Это не просто ловкий драматургический ход, свойственный старым пьесам, когда герой, случайно оказавшись в нужном месте, слышит скрытую от него правду. Да и правда ли то, что говорит Джейн взревновавшему генералу фон Радлову, когда отвергает все обвинения в связи с "мальчиком"? Просто так ей сейчас необходимо вести себя, чтобы не провалить дело, выполнить условия контракта, заключенного с Маккрекеном; она работает. Изображает - не очень удачно - возмущение "нелепой выходкой" фон Радлова, полное недоумение относительно ее близких отношений с Андреем: "Да сколько ему лет? Двадцать? Он - влюбленный мальчик. А вы? Как вы можете сравнивать себя, почтенного генерала, с мальчишкой, сделавшим дикую глупость?" Мисс Джейн хорошо усвоила, что нападение - лучший способ защиты, даже в поединке с опытным военным. Атанде давать ему пока рано...

А за стенкой "мальчишка" ловит каждое ее слово, которое ранит гораздо больнее, чем ее прежний рассказ о себе, ее поведение у него дома, той ночью... Он теряет ее - уже навсегда. Не оттого, что она может принадлежать генералу. Оттого, что все ею предано. И будет предаваться потом...

Эпизод смонтирован на быстром чередовании крупных планов Андрея и Джейн, стоящих по разные стороны стены. Андрей как будто вбирает в себя каждый звук. Пока все до краев не заполнено... Тогда он срывается, мчится по лестнице, по переходам тыльной стороны маленького театра... Выбегает на улицу, не замечая дождя, луж... Пока не исчезает в каком-то темном складе, без окон, грязном, обшарпанном... Пробег Толстого - точное выражение его состояния, когда после подобного потрясения необходимо энергичное физическое действие, необходимо и реально уйти дальше, дальше, спрятаться, не слышать, не видеть... Энергия иссякает, но он не понимает, где он, что с ним... Лицо - как трагическая маска, оно вытянулось, стало неподвижным. Излом бровей - как у Пьеро в старом театре. Еще одна маленькая смерть: утеряно ощущение окружающей реальности... Шок не пройдет и тогда, когда Андрея найдут товарищи, капитан Мокин, когда его поведут назад, чтобы не сорвать спектакль, на котором присутствует его высочество великий князь, брат императора. Толстой не сопротивляется, он, как обмякшая кукла, позволяет делать с собой, что угодно. Он ничего не чувствует...

Расслабленность, инертность, безволие после стремительной энергии бега в никуда передают полноту крушения, всю раздавленность Андрея грудой лжи. Предел человеческой напряженности, переходящей в покорное безволие.

Андрея выталкивают на сцену - зачем? Он не понимает... Кажется, надо что-то делать? Полное отсутствие при физическом присутствии в роли... Суфлер нервно подсказывает итальянский текст партии, но Андрей говорит по-русски, в реndаnt своим мыслям, не отрывая глаз от сидящей в партере Джейн рядом с фон Радловым. Именно она помогает ему вернуться к действительности. Все сейчас укрупнено в его восприятии - вот Джейн склоняется к генералу, говорит с ним - для Толстого это продолжение ее недавнего разговора с фон Радловым, который он случайно услышал. На самом деле Джейн жадно следит за Андреем, она уже знает, что произошло... Но воображение рисует ему совсем иное, все проступает сквозь увеличительное стекло оскорбленной веры, все разрастается, принимая чудовищные размеры и требуя поступка.

Перед глазами мелькает смычок виолончели - единственное оружие вместо эспадрона, как это было в дуэли с графом Полиевским... Схватив смычок, Андрей срывается со сцены, бежит в зал и бьет фон Радлова. Убить смычком невозможно - снова глупая, действительно мальчишеская выходка, но имеющая роковой исход. Чтобы погасить скандал, надо осудить Толстого. Все зависит от того, что он скажет на суде о причинах своего безумного поступка. Если бы рассказал правду, то есть сослался бы на свою ревность к Джейн, любовнице его, поведал бы о том, что их связывает, наверное, господа судьи снизошли к молодой глупости влюбленного юнкера, и наказание было бы не слишком суровым. Во всяком случае, с военной карьерой не пришлось бы навсегда расстаться.

В этом один из главных смысловых, нравственно существенных узлов картины. Андрей не расскажет о Джейн, о генерале фон Радлове, о том, что было между ними на самом деле. Он будет молчать. Подлинное чувство мужского достоинства не позволит ему предать огласке связь с женщиной, пусть и предавшей его. В одной из статей автор (кстати, женщина) все дивилась: что за глупость жертвовать собой, своим будущим ради какой-то "американской шлюхи"? А если Джейн была совершенно "положительной", как говаривали в советские времена? Тогда молчание Толстого имело бы смысл? Суть не в том, кто женщина, из-за которой сломана жизнь юнкера. Суть в нем, для кого первостепенно сознание собственной чести, ею он не поступится, что незыблемо для него - иначе жизнь теряет для Андрея смысл.