Олег Чарушников Голова как предмет роскоши

что движется, – зыбко все это, неясно, туманно. Но стоит шлепнуть на

дверь кривую бумажку о грядущей засухе – кончен бал. Пропадет вода

на две недели, причем и горячая, и холодная разом. Жилец станет грязен,

страшен, неумыт, дик…

Предсказывать нелегко (то есть гадается-то легко – сбывается трудно).

Кто, например, мог знать, что в городе Северске обокрадут стадион?

Никто не мог. Да, позвольте, чего там стибрить-то можно, на стадионе?

Нечего там слямзить!

Есть чего. Ого-го еще как есть! В Северске сперли спортивные дорожки.

Сторож, естественно, ничего не видел. (Это древний обычай. Старожилы

никогда ничего не помнят, а сторожа – ничего не видят). К стадиону

«Янтарь» ночью приехали на грузовике лиходеи, сломали забор и, кряхтя,

унесли 21 плиту специального резинового покрытия для беговых дорожек.

Кряхтя – потому что каждая из них весит 12 кило. Упереть, причем

очень быстро, четверть тонны дорожек – для этого надо сильно распалиться.

Энтузиазм, таким образом, был велик, и чем объяснить его, как не

стремлением людей к здоровому образу жизни! Кто-то по утрам хочет

бегать на даче со всем комфортом, по собственным резиновым дорожкам,

предварительно натерев подмышки дезодорантом, как в телерекламе.

Теперь спрашивается: что делать милиции? Потолкаться на рынках?

Глупо. Ни к кому из покупателей не подойдет небритый субъект, таинственно

шепча на ухо: «Дорожек беговых не желаете? Могу предложить

штук двадцать недорого». Дачи тоже все не проверишь – на крутых дачах

нынче заборы, собачки, охранники… Глухое дело. Помочь осиротевшему

голому «Янтарю» тяжело. Хотелось бы предсказать, что все будет хорошо,

помогут добрые дяди с большими кошельками. Но хорошие прогнозы

давать легко, а выполнять трудно.

Поэтому у нас их никто и не дает.

УВИДЕТЬ УБОРЩИЦУ – И УМЕРЕТЬ

Окна плотно закрыли, затыкали ватой, заклеили. Включили обогреватель.

Надели старый свитер, натянули вязаные носки с двойной пяткой.

Залезли на диван, под одеяло с головой (ноги к подбородку, руки под

пузо), надышали, угнездились. Все равно холодно. Не топят, гады!

То есть, не гады, конечно, пардон, пардон. Не гады, а уважаемые работники

ЖКХ. Отопление в домах включат, как только наступит потепление

– таков старинный ЖКХ-шный закон. Потому что у нас все делается

планомерно. Не топят, потому что холодно, а не убирают, потому что

грязно. Все взаимообусловлено, переплетено и увязано, все последовательно

катится… не понять куда. В Томске аферистка-уборщица спокойно

и планомерно обжулила целый дом.

Пришла в обыкновенный томский дом женщина из ЖЭУ и говорит:

– А давайте я у вас в подъезде уберу. Фу, как все заплевано, загажено…

Хотите чистоты?

– Хотим! Ой, еще как хотим! – воскликнули жильцы.

Все квартиры обошла уборщица, и повсюду страстно желали чистоты.

– Только вот что, – сказала уборщица, серьезная женщина, лет 55-ти, с

веником и совком. – Жизнь нынче пошла непростая, а потому… Короче,

уборка стоит десять рублей. Деньги вперед.

Господи, да о чем речь! И пятнадцать отдадим с удовольствием, лишь

бы не жить среди окурков. Короче, жильцы дома (не все, но очень многие)

вручили спасительнице по десятке. И было в том доме почти двести

квартир…

Нуте-с, деньги сданы, подъезды замерли в ожидании чистоты. Но чистота

не настала, и продолжалась печальная жизнь среди окурков. Кинулись

звонить в ЖЭУ – там слыхом не слыхали ни про какую инициативу,

а при слове «уборщица» так удивились, что впору было доставать словарь

Ожегова и показывать, что сие слово означает. Надула «уборщица» жильцов,

крепко надула… Теперь ее, естественно, ищут.

Так к Ивану Манасевичу-Мануйлову, Фрэнку Эбегнэйлу-младшему,

братьям Пирелли, Сергею Мавроди и другим знаменитым аферистам

присоединилась скромная уборщица, высокая женщина в серой болоньевой

куртке, с веником и совочком. Тем самым славный город Томск внес

свою скромную лепту в историю отечественной и мировой криминалистики.

НАС СПРАШИВАЮТ…

Раньше было просто: на все вопросы имелся ответ. Его знало армянское

радио. Так и выходили кучами и сериями анекдоты, начинавшиеся со

слов: «Армянское радио спрашивают…» – и дальше шел ответ. Армянское

радио знало все, и под его могучим крылом мы уютно жили, стройными

рядами потихонечку идя к коммунизму…

В конце 60-х годов на большом всесоюзном совещании республиканских

радиокомитетов вышел казус. После выступлений радионачальства

из Литвы и Молдавии председатель объявил:

– Слово предоставляется представителю армянского радио!

Зал радостно загоготал.

– Тише, товарищи! – пристыдил председатель. – Это же ваш коллега!

Зал с трудом угомонился, коллега из Еревана вышел на трибуну и сурово

сказал:

– Товарищи! Нас спрашивают…

Остаток его выступления потонул в оглушительном хохоте.

Время изменилось, армянское радио молчит, и некого спросить нам,

покинутым и сирым обитателям Интернета. Вот, например, почему на

Алтае женщины так охотно выскакивают замуж за иностранцев?

Цифры кратки и неумолимы: ежегодно более ста жительниц Барнаула

покидают родные просторы, непатриотично и беззаветно вступив в брак

с иноземцами. В 2001 году таковых было 108, в 2002 – 119, в 2003 – 105,