Октябрь, который ноябрь

— Ша, Александрич, спокойнее, — перед строем, заметая хвою клешами, прошелся л-матрос. — Как лично знающий ваших предков, могу заверить, что они-то были посдержанее, порассудительнее. Всякое разное встречали в жизни даже не дрогнув усом. Вдумаемся! Ежели стране и революции понадобится маленький примирительный символ монархии, то никакой казуистический устарелый закон той возможности воспрепятствовать не должон! Ибо закон не догма, но руководство к воздействию. Ну, вы образованные, вы знаете. Как видится будущая ситуация? Небольшая конторка-присутствие, в Кремле или ином памятнике архитектуры. Пара секретарей и одна высокородная особа безупречных кровей. Выдержанная, тактичная, всегда улыбающаяся. Железное хладнокровие! Не нервы — броня канонерки! Жизнь будет — сплошное испытание. Богатств не обещаем. Наоборот — гарантирован океан оскорблений, моря презрения и приливы покушений. Но традиция! Нужен Руси герой-страдалец рода Романовых? Само-собой, не только страдать придется, уж можете поверить. Работы будет прорва. Начать, к примеру, с благотворительности, иных цивилизованных чудаковатостей, и превозмогать, превозмогать и превозмогать! Мнение народа очень супротив, ненавидят тебя, а ты улыбайся и держись. Достойная задача, а?

Видят боги, иной раз грубиянка-оборотень формулирует куда как доходчивее.

На княжон было больно смотреть. Вот она — рванулась, шагнула как в пропасть. Вот они, сжатые кулачки, кровь великих прадедов. Ведь были там великие, как им не быть.

— Танечка, не надо!

— Татьяна, не смей! Я тебе приказываю, ты с ума сошла…

Поздно, она решила…

* * *

— Шмондец, что за погода, — ворчала л-племяница. — Надо было хоть на море заскочить, зад погреть, искупаться.

Шпионки возвращались по Бассейной.

— Злоупотребляем, — пробормотала Катрин. — С купаниями и авантюрами.

— Уже и задний ход включила, Светлоледя. Мысль-то брезжила правильная. Да может и не получится ничего с этой княжеской затеей. Ежели как обычно пойдет — сразу к стенке поставят. Не будем же мы девку этак бессмысленно губить.

— Осмысленно губить тоже не стоит. Мы определенную ответственность на себя берем.

— Так и берем, я ж не отказываюсь. Если выгорит, я за ней присмотрю. Даже забавно — уж сколько я царьков и королей свергла, а тут вдруг наоборот.

— Лоуд, слово «забавно» здесь абсолютно неуместно.

— Что ты говоришь?! Вот сейчас добредем до комнатки, я словарь у хозяйки возьму и вымараю это незаконное слово. Тебе разом полегчает. Что ты напряглась? Тут до возвращения в общественную жизнь юной Романовой как до Парижа лангустом. Где у нас гарантии, что вообще выгорит? Нету таких гарантий, кроме, естественно, моей твердой профессорской решимости. А она, решимость, не всесильна! Пусть Танька готовится, а там видно будет. Нечего пока кипешиться.

— Да, рановато. Но домашние заготовки у нас вообще иссякли. Мыслей нет, следов конкурентов-вредителей не видно. Что будем делать?

— Обедать. А потом думать и анализировать. Сейчас вот газет возьмем, они думать помогают.

* * *

Пансион пансионом, а обед выглядел малопитательным — Лизавета старалась, но с продуктами в городе становилось все хуже. Лоуд исчезла, вернулась через пару минут с килограммовой банкой тушенки и рассыпающимся свертком с яблоками.

— Господи, красота-то какая! — не удержалась Лизавета, любуясь наливными румяными плодами.

— Царские! Романовым уже без надобности, а нам витамины. Мне по знакомству садоводы выделили — у нас с мичуринцами общий дружественный профсоюз, — пояснила оборотень.

Пообедали щами с тушенкой. Лоуд наказала малой хозяйке яблоки грызть постепенно, ибо «иначе можно и с горшка не слезть», и шпионки отправились пить чай, анализировать, совещаться, и, по возможности, думать.

— Яблоки что, действительно с парохода?

— Ага, заглянула я на нашу «Русь», в целях милосердия и восстановления справедливости. А то там уж всю команду заодно с конвоем в тюрягу собрались гнать. Дело-то серьезное — не каждый день царское семейство утекает! Явная измена с монархическим душком. Весь Тобольск кипит, награда за поимку беглого самодержца назначена. Хотя скромно оценили, да.

— И что?

— Как это «и что?!» — возмутилась оборотень. — Показала мандат, возглавила следствие. Весь пароход перерыли, но следы обнаружили! На иллюминаторе явные царапины крючьев и веревки. Да еще двое из конвоя пострадали — определенно отравлены и шибко бредят. Ловок оказался бывший монарх, урвал момент, сошмыгнул в лодку со всем табором. Были соучастники, были! Полагаю, нити заговора тянутся в Петроград. Там монархист на монархисте — затаились гады! Сейчас Тобольский комитет запрос Керенскому составляет. Но это уже без меня, я на обед торопилась.

— Проколешься когда-нибудь, — вздохнула Катрин.

— Так не в первый раз, — бодро заверила соучастница. — Все одно уйду.

— У нагана пуля быстрая, может и догнать.

— Это да. Вот за это и не люблю ваши времена. Зато познавательно. Сейчас вот телеграмму диктовала — занятная машинка, стучит, повизгивает.