Октябрь, который ноябрь (СИ)

Говорил он хорошо. Хотя и слегка путано. Но хорошо. И главное, из регламента не выбился. Александр Федорович негодовал, упрекал, и являл очевидные доказательства анти-конституционности поведения ВРК вообще, большевиков в частности, а Троцкого и Ульянова-Ленина отдельно и персонально. Немцев помянул с искренней ненавистью...

Катрин понимала, что в Петрограде, да и в целом по России достаточно людей, считающих вполне недурным выходом для страны сдачу врагу столицы и наведение полного порядка руками победителей-немцев. Что такое истинно германский "ордунг" догадываются далеко не все, гадкие надежды у отдельных членов общества имеются. Но одно дело скрытое германофильство, а другое - открытая некрофилия. К бесчинствам немецких пулеметчиков и мертвецам на улицах привыкать никто не хочет. Кто бы ни задумывал операцию с террористическими нападениями и опережающим стравливанием будущих красных и белых, в этом вопросе провокаторы просчитались. Так в России случается. Мы тут все труднопредсказуемы.

...- Посмотрим же, господа-товарищи, с каким багажом, с какими итогами вы явитесь на этот суд истории. Это будет великий процесс и правосудие восторжествует! - завершая мысль, Керенский бесстрашно погрозил правофланговым броневикам. - Во избежание кровопролития мы уходим, но мы вернемся!

Аплодисменты, стук прикладов и свист в равной степени поддержал и осудил выступление закончившего оратора.

- Да, хватит кровопролитий! - на кунг поднялся Чудновский. - Временное правительство сдает дела Советам, поскольку бесконечно балансировать на краю пропасти до созыва Учредительного собрания мы не можем себе позволить. Петроград в опасности! Вся страна в опасности! Гражданин Керенский, кстати, никуда не уходит, ему поручается создать всероссийскую Чрезвычайную Юридическую Комиссию. Новое законодательство требует внимания и всестороннего контроля.

- Да вы и понятия не имеете, что такое "законодательство"! - возмутился Керенский.

- Александр Федорович, договорились же перепираться только на заседаниях, - укоризненно напомнил сверху уполномоченный комиссар Смольного.

Бывший министр-председатель раздраженно отмахнулся.

- В общем-то, власть перешла Советам, оспаривать взятую нами ответственность начнем позже, - спокойно продолжил Чудновский. - Это потерпит до полной очистки Петрограда и окрестностей от немецких лазутчиков и диверсантов. Политические решения примет съезд Рабочих и Солдатских депутатов, а работы у нас, товарищи, впереди целое море. Господам бывшим высокоблагородиям и прочим гражданам, не разделяющим наши политические воззрения, но боеспособным, предлагаю поучаствовать в защите города от вражеских агентов. Дело, с какой стороны не взгляни, нужное нам всем. Иначе опять нас начнут на улицах как воробьев стрелять. Теперь разрешите предоставить слово товарищу Островитянской, заведующей Общим орготделом, представительнице профсоюзного движения и...

- Да знаем мы ее, знаем, - нетерпеливо завопил непонятно кто. - Пущай сказанет.

Над Дворцовой возвысилась тов. Островитянская и без раскачки, деловито, обратилась к народным и иным массам:

- Товарищи! Граждане и гражданки России! Офицеры, прапорщики, мичманы и преосвященства! Леди и джентльмены! Принадлежность к профсоюзному движению, рыбацкое прошлое и недостаток образования позволяют мне быть банальной и скучной. Унылый кривобокий мир лучше яркой и кровавой гражданской войны. Точка! По политическому моменту у меня все.

Площадь засвистела и заколотила прикладами на этот раз примерно с одинаковым настроением. Даже в эти времена бесконечных митингов и многочасовых ораторских подвигов, предельная лаконичность порой импонировала народным массам.

Динамикам пришлось гукнуть и сурово напомнить:

- Тишина! По текущему моменту слушаем.

- Текущий момент простой, - поддержала всесильную технику товарищ Островитянская. - Караул меняется, старый караул свободен. Кроме, естественно, дежурных подразделений и уполномоченных по передаче вооружения, караульных помещений и прочих служебно-боевых тюфяков. Остальным предлагаю хорошенько передохнуть. Помним, что далеко не всех немецких шпионов мы еще переловили! Так что, если кто в кусты, так оставляете винтовочки, а болеющим за честь страны и государственное дело - полноценный отдых и прибытие к новому месту службы. Да, отдельная и душевная благодарность от всего Петрограда и меня лично за сохранение Зимнего в неприкосновенности и недопущение сюда пронырливых диверсов. Дворцов у нас не так много, все они народное и государственное богатство! Тут только отвернись, живо все пресс-папье по частным лавочкам растащат. Так что, спасибо, господа юнкера и особое спасибо стойким ударницам! Зла за бранные слова и за ругань на нас не держите. Мы грубые, но душевно добрые.

Возникло некоторое замешательство, поскольку к строю ударниц вывалился огромный кронштадец с корзиной гвоздик. Вручал он цветочки с таким смущенным и оттого невыносимо суровым видом, что женское воинство не на шутку взволновалось. И даже, кажется, прослезилось.