Октябрь, который ноябрь (СИ)

Самое сложное в подобных мероприятиях - координация. В идеале был бы вариант одновременное вхождение на Дворцовую колонн всех представительств. Но где тот идеал...

"Лорин" несся, рассекая узкими лучами фар октябрьскую тьму. Промелькнуло раздвинутое заграждение у Французской набережной. Караульные из школы прапорщиков подтянулись при виде знакомого лимузина. Киношники успели перезарядиться - камера запечатлевала темные окна, пустые улицы, редкие костры... На близкой Неве угадывались мачты и тусклые огни подошедших почти вплотную тральщиков и минных заградителей: артиллерия на них символическая, главные флотские силы - "Аврора", эсминцы и дряхлый линкор грозят орудиями издали.

- Какая атмосфера, - шептал режиссер. - Проспали бы, ах, черт, все бы проспали...

Последняя баррикада, простор Дворцовой. "Лорин" подпрыгнул левыми колесами на выбоине от наспех зарытого пулеметного гнезда.

- Пора заканчивать с этими революциями, - сурово заметил Колька. - Так всю подвеску загубим.

- Отснимем и закончим, - отозвался освоившийся режиссер. - У нас пленки в обрез, еще на один переворот определенно не хватит.

Пока заканчивать было рано. Дворцовая и Зимний дворец в приглушенных огнях - все ждало. Таяла во тьме вершина Александрийского столпа, замерли выстроенные роты юнкеров, ударниц, спешенных казаков. Плотно сбили строй отдельно стоящие добровольческие офицерские дружины - немногочисленные, неочевидно вооруженные, но, надо думать, чрезвычайно опасные в бою.

Трибуну по обоюдному требованию переговаривающихся сторон, на площади устанавливать не стали. Не тот момент, не митинговый. Перед строем войск выделялась группка начальствующего состава: можно узнать Керенского - встрепанного, в распахнутой шинели без знаков различия, генерала Полковникова с отстраненным полумертвым лицом, нескольких министров правительства. Поодаль мерзли представители духовенства, в их званиях Катрин не разбиралась, но если верить завотделом - удалось выдернуть "самых-самых". "Если знать подход и правильно нажать, представители православия являют истинные чудеса оперативности, и могут дать фору любым иным конфессиям" - признавала тов. Островитянская.

Архимандрит выглядел суровым - естественно, не благословлять незаконную смену власти явился, но "засвидетельствовать и воспрепятствовать кровопролитию, ибо...".

Какое именно в данном случае "ибо", Катрин забыла - все стороны выдвигали такую массу условий и требований, что упомнить детали невозможно. Вот на левом фланге в демократическом строю (обычно именуемым "толпою") стоят представители Петроградской думы и иных либеральных слоев общества. Вызвались идти из городской думы и грудью защитить Временное правительство, отшагали строем, распевая "Марсельезу" от Казанской площади, а теперь как-то съежились и оробели, несмотря на совместное приглашение и многократно подтвержденные гарантии безопасности Временного правительства и ВРК. Хотя и понятно - у вооруженных сторон остаются явные и тайные козыри: и трехдюймовки с картечью, и пулеметы, и Петропавловка, по несколько преувеличенным слухам готовая начать всеми батареями тотальную бомбардировку дворца, а вот думцы, кроме сомнительной брони теплых пальто, подбитых бобровым и хорьковым мехом, особых резервов не имеют.

- Вы снимать-то будете? - взволновался Колька.

- Постой, тут без спешки, тут одним планом брать нужно, - бормотал оператор, поднимая треногу на корму машины. - Тут такая история, брат...

Он оборвал сам себя, швырнул кепку на сидении и припал оком к кинокамере. Застрекотало...

Это правильно - ученого учить, только портить. Оператор приник к камере как к пулемету, изнывающий Вертов односложно подсказывал коллеге. Катрин сидела на переднем сидении и слушала доносимую порывами ветра музыку. Мятежные силы приближались...

- Встретить, встретить нужно, - в отчаянии застонал режиссер. - Петр Карлович, перезаряжай же! Николай, будьте добры...

- Так я готов, - заверил водитель. Авто мягко и мощно взяло с места.

Силы ВРК должны были вступить на площадь через ворота Главного штаба. Туда, в сторону череды огромных арок, в сторону приближающейся грозной и непонятной музыки сейчас смотрела вся площадь. Тянули тонкие шеи юные юнкера, распахивали глаза ударницы, бледнели думцы...

Катрин, наконец, разобрала знакомую, казалось, уже навсегда забытую мелодию:

- Есть у Революции начало,

Нет у Революции конца!

Миру мы несём рассвет Вселенной,

Нашей правды светлые слова,^[44]- торжественно предрекали штабные динамики.

"Лорин" остановился на подъезде к арке, оператор взял общую панораму, машина тихо двинулась ближе к проезду.

- Медленнее, Коля, медленнее! - умолял Ветров.

Извне к площади приближалась черная волна. Броневики, автомобили и вооруженные до зубов люди, издали казались единой массой. Флаги на броне и в руках лишь изредка попадая в полосы света, озарялись багряно-алым. Дракон социалистического восстания подползал к Дворцовой, по его мощному телу пробегала дрожь отблесков щетины штыков.