Октябрь

Михаил отметил, что если бы он инспектировал эту часть на маневрах, то она получила бы «отлично» за скорость высадки и образцовый порядок. От цепи пришельцев отделилась невысокая худощавая фигура и решительным размашистым шагом двинулась навстречу Михаилу.

– Романов Михаил Александрович? – спросила фигура и, в ответ на неуверенный кивок Михаила, представилась: – Полковник войск специального назначения Бережной Вячеслав Николаевич.

Наступила неловкая пауза, Михаил понял, что прямо тут и немедленно его убивать не будут, раз уж дело дошло до официальных представлений. Поэтому, немного помявшись, сказал:

– Э-э, господин полковник, чем обязан?

– Надо поговорить, Михаил Александрович, – сказал полковник, машинально поглаживая ствол висящего на плече карабина. – Желательно наедине. И передайте своим домашним, чтобы занимались своими делами – представление окончено.

– Скажите, Вячеслав Николаевич, – Михаил оглянулся по сторонам, – а ваши люди, они с какой целью прибыли?

– Да успокойтесь вы, Михаил Александрович, – ответил полковник. – Несмотря на почти полную дискредитацию идеи монархии, вы и ваши близкие представляете некоторую идеологическую, а также материальную ценность. Про идеологию пока помолчим, но вот серебряные часы в кармане вашего секретаря, и тем паче бриллианты, зашитые в корсет вашей супруги – это то, что может стать причиной нападения разных мазуриков. Мои люди имеют задание от контр-адмирала Ларионова обеспечить охрану и оборону вашего семейства.

– Ах, адмирала Ларионова, – глубокомысленно сказал Михаил, – ну тогда понятно. Пойдемте, полковник, поговорим в моем кабинете. – Он повернулся, сделал два шага и снова посмотрел через плечо на Бережного: – Скажите, Вячеслав Николаевич, а мой друг и секретарь Брайан Джонсон может присутствовать при нашем разговоре?

Михаил обратил внимание, как при этих словах лицо полковника Бережного недовольно скривилось.

– Крайне нежелательно, – сказал он, – ведь мистер Джонсон – подданный Великобритании? – Михаил кивнул, и полковник добавил: – Лучше будет, если мы с вами поговорим с глазу на глаз, а мистеру Джонсону вы потом расскажете то, что сами сочтете нужным.

Михаил еще раз кивнул, и до самого кабинета они шли молча. Уже внутри, когда закрылась дверь и снаружи встал часовой, Михаил обернулся и немного раздраженно, как будто он все еще был вторым лицом в империи, спросил:

– Ну так что у вас, полковник? Зачем такой осколок прошлого, как я, мог понадобиться большевикам?

– Да вы не волнуйтесь, Михаил Александрович, – успокаивающе сказал полковник, оглядывая помещение, – садитесь и поговорим. Такие, как вы говорите, «осколки империи» ухитрились загнать Россию в такое болото, что мы теперь не знаем, как ее оттуда и вытащить. Но будьте уверены, мы справимся, ни ваш покорный слуга, ни адмирал Ларионов, ни товарищ Сталин белоручками никогда не были. Так что достанем Русь-матушку из грязи, отмоем, раны уврачуем, и будет она, красавица наша, хоть куда. Только вот крови русской при этом может пролиться море.

– Да кто вы такой?! – захлебнулся Михаил от возмущения. – Да я… – Тут его согнуло в очередном приступе желудочной колики.

– Я же говорил вам, Михаил Александрович, не надо волноваться, – полковник Бережной аккуратно довел собеседника до кушетки. – Сядьте вот и выпейте эту пилюлю, врач передал специально ее для вас.

Когда боль у Михаила немного утихла и он смог хоть немного перевести дух, полковник продолжил свою речь:

– Ну вот, так-то лучше. Вы только больше так не нервничайте. Критиковать вас я не собираюсь, что выросло, то выросло, да и поздно уже. Брат ваш дров наломал куда больше, но и у него были обстоятельства – не приведи господь каждому. Меня сейчас другое интересует: что именно бывший наследник бывшей Российской империи, бывший командир Дикой дивизии собирается делать дальше?

– Не знаю, – с некоторым усилием выговорил тот, – господа демократы выставили меня отовсюду. Боялись, наверное, что я подниму на них армию…

– Эх, Михаил Александрович, Михаил Александрович, – покачал головой полковник, – разве возможно было вам поднять армию, которая подняла на штыки своих офицеров? Российская армия была обречена еще в феврале, после «Приказа № 1». А сейчас продолжается ее агония…

– Так кто же вы все-таки такой, господин полковник? – Михаил постарался сесть прямо. – Вы не очень-то похожи на обычного офицера.

– Да, мы не совсем обычное войско, точнее совсем необычное, – сказал полковник Бережной. – Но самую суть вам пока знать еще рано. Могу сказать лишь одно: нас сюда прислали для того, чтобы не допустить самого худшего.

Если вы думаете, что страна уже достигли дна и господа Керенские и Львовы – это худшее, что может ждать Россию, то глубоко ошибаетесь. На старте стоит такая мразь, что рядом с ней болтун Керенский покажется идеалом. И в то же время нынешняя система власти изжила себя настолько, что рушится под собственным весом.

– Так вы, господин полковник, – саркастически улыбнулся Михаил, – вроде бы выступаете на стороне этой мрази, имя которой – большевики.