Октябрь

Мы расположились в закутке типографии и с наслаждением, не спеша листали газеты, остро пахнущие типографской краской. Выпуск оставлял ощущение хорошо сделанной работы. Конечно, по нашим временам, качество печати выглядело на троечку – изображение на фотографиях было не очень хорошим, бумага сероватая, почти оберточная. Но главное ведь не в этом, а в содержании газеты.

Там во всех подробностях рассказывалось о разгроме немецкого десанта, о потоплении линейного крейсера «Мольтке» и легких крейсеров, о бегстве флота кайзера в Вильгельмсгафен и прочих героических делах Революционной Большевистской эскадры флота. Здесь же были интервью с героями этого сражения, в том числе и с командующим эскадрой большевиков контр-адмиралом Ларионовым.

На полосах были фотографии невиданных кораблей, боевых летательных аппаратов, именуемых вертолетами, пленных немецких солдат и моряков, потопленного «Мольтке», по палубе которого пробегали волны; жалкие, торчащие из воды обломки того, что было когда-то германским легким крейсером «Франкфурт». Словом, информационная бомба в несколько мегатонн была готова к употреблению.

Довольный Сталин, хитро поглядывая на нас, сунул руку в неказистую тумбочку и выудил оттуда большую, покрытую пылью бутыль темного стекла. Потом, пошарив, достал несколько пряников и жестяную коробку с леденцами.

– Вот, хорошее домашнее вино, – смущенно сказал он, – недавно земляк был проездом, подарил. Думаю, товарищи, что сегодня мы имеем полное право отметить выход нашего спецномера. Как вы на это смотрите, Александр Васильевич?

Я кивнул.

– Нормально смотрю, товарищ Сталин. Все мы взрослые мужчины, а хорошее грузинское вино позволительно пить даже дамам.

Действительно, поработали мы неплохо – это я скажу как газетчик. А если вино и в самом деле домашнее…

Сталин налил в стакан красное как кровь вино, расправил усы и приготовился произнести какой-то витиеватый и красивый тост. В этот момент подошел один из печатников и что-то тихонько шепнул ему на ухо. От изумления Сталин чуть не выронил из рук стакан.

– Кто, говоришь, звонит? – спросил Сталин. – Иван, ты не ошибся?

– Нет, товарищ Сталин, – сказал печатник, – именно так и сказал: Керенский Александр Федорович. Просит вас сейчас подойти к аппарату.

Наступила немая сцена. Вид у товарища Сталина был такой, что приходили на ум слова бессмертной комедии Гайдая: «Честное слово, ничего не сделал, только вошел…» Наконец Иосиф Виссарионович опомнился от удивления и посмотрел на рабочего, который принес ему эту новость.

– Передай, что сейчас подойду. – Сталин обернулся к нам: – Вот уж не ожидал, что господина «Главноуговаривающего» так проймет наша газета. А ведь он еще не читал вечерний спецвыпуск «Рабочего пути».

– Скорее всего, ему доставили один из наших плакатов, – сказал я, – там все было изображено более чем убедительно. Керенский по натуре патологический трус. И сейчас он спасает свою шкуру.

– Да уж, понимаю, Александр Васильевич, – сказал Сталин и, поставив стакан на стол, вышел из закутка. А мы переглянулись. Ирина сидела с глазами, круглыми, как юбилейные рубли.

– Александр Васильевич, – спросила она удивленным голосом, – выходит, революции не будет? И «Аврора» не выстрелит, и Зимний не будут брать штурмом?

– Скорее всего, да, – ответил я, – похоже, что в этот раз все обойдется без пиротехники. Чисто как было у нас под Новый год: «Я устал, я ухожу…» Тихо и мирно «временные» сдадут власть и, получив пинка в зад для ускорения, пойдут в пешее эротическое путешествие. Конечно, потом каждый из них ответит за свои грехи. Если человек толковый, то он и без портфеля министра сможет принести пользу России. Ну, а если ему на роду написано быть пламенным революционером, то флаг ему в руки и барабан на шею. Грохнут болезного – или большевики, или их оппоненты… А потом еще сто лет все будут спорить, что это было, и является ли товарищ Сталин политическим наследником Керенского или нет.

– Александр Васильевич, – спросила меня Ирина, – а что будет с Керенским?

– Ну, я думаю, что Иосиф Виссарионович сам решит этот вопрос. Возможно, отпустит на все четыре стороны. Ведь Сталин «ужасный душегуб и вурдалак» только в рассказах наших либерастов, которые сами себя так запугивали в вечерних посиделках на кухне под дешевый портвейн, что ночью боялись встать в туалет и писали в кроватки. А может, будет судить. За распродажу Родины англичанам. Но как бы то ни было, Керенский теперь – политический труп. Этакий зомби.

– А какая теперь будет власть в России? – спросила неугомонная Ирочка.

– Власть будет советская, – ответил я, – а что там и как будет дальше, давай не будем спешить. Кто персонально возглавит новое правительство, и кто за что будет отвечать, решить можно и позже. Тут главное – не допустить к власти Троцкого с его бандой. Слишком дорого это может обойтись России. Мы, к счастью, знаем, кто есть кто, и постараемся отсечь от власти тех, кто наломал дров во время революции, Гражданской войны и сразу же после нее.