Октябрь

Силы, которые они предполагали задействовать, во много раз превосходили силы Балтийского флота. И вдруг – такое тяжелое поражение… Причем, если верить этой газете, немецкий десантный корпус понес просто ошеломляющие потери. Проще сказать, что он просто уничтожен. Сейчас мы не в состоянии ничего понять, но рано или поздно мы все выясним… Может быть, уважаемый господин премьер-министр, вы нам поможете разобраться в том, что сейчас происходит в районе Рижского залива?

Я выслушал вопросы послов союзной нам Антанты и уныло подумал, что ничего по существу сказать им не могу. Эти проклятые большевики подмяли под себя Центробалт, который – какая наглость! – десять дней назад заявил, что не признает Временное правительство и отказывается выполнять мои распоряжения. А командование Балтфлотом и офицеры сидят тише воды ниже травы, опасаясь сказать хоть одно слово против. Они еще не забыли зверские расправы разнузданной матросни в феврале и в июне, когда офицеров убивали просто ради забавы.

– Господа, – я попытался сохранить хорошую мину при плохой игре, – я всенепременно наведу справки и постараюсь дать вам исчерпывающий ответ на все ваши вопросы. Сейчас же я отправлю запрос морскому министру адмиралу Вердеревскому, чтобы он сообщил мне все, что ему известно о положении в районе Моонзунда.

Я позвонил в колокольчик, и в кабинет вошел адъютант. Дав ему поручение связаться с Вердеревским, я продолжил беседу с послами.

– Господа, как бы то ни было, но я все же полагаю, что известие о победе над флотом нашего общего противника можно считать хорошей новостью. Я не совсем понял – что вас так встревожило?

– Господин премьер-министр, – ответил Бьюкенен, – нас тревожит все непонятное, по городу ходит слух, что так проявила себя некая третья сила, которая не принадлежит ни флоту Антанты, ни флоту какой-либо другой страны… Поверьте, иной раз даже известный враг лучше неизвестного союзника. Никто не знает, что у него на уме…

– Позвольте, господин посол, – удивился я, – о какой такой третьей силе может идти речь? Разве не моряки нашего Балтийского флота нанесли поражение эскадре кайзера?

– Если бы это было так, – ответил Бьюкенен, – но наша разведка перехватила переговоры командиров немецких судов по радиотелеграфу. Очень любопытные переговоры. Так вот, речь в них шла о внезапной атаке в полной темноте каким-то сверхъестественным оружием, способным в один-два удара повредить и даже утопить новейший дредноут. Говорилось и о летательных аппаратах неизвестного типа, не похожих ни на дирижабли, ни на аэропланы и оснащенных каким-то ужасным и смертоносным оружием. Такого оружия и таких летательных аппаратов нет ни у нас, ни тем более у вас…

В этот момент в кабинет вернулся адъютант и доложил мне, что адмирал Вердеревский прибыл и хочет сообщить мне нечто очень важное. Я попросил немедленно пригласить адмирала войти.

Дмитрий Николаевич был возбужден и очень встревожен. В левой руке у него был свернутый в тугую трубку большой лист бумаги. Я подумал, что это карта района боевых действий. Поздоровавшись с послами, он сразу перешел к делу.

– Александр Федорович, вы просили прояснить ситуацию, сложившуюся в районе Моонзунда. Я связался с вице-адмиралом Бахиревым, но Михаил Коронатович не смог мне сообщить ничего вразумительного. По его сведениям, едва начавшуюся германскую операцию неожиданно пресекла эскадра боевых кораблей, над которыми поднят Андреевский флаг. По его данным, этой эскадрой командует некий контр-адмирал Ларионов. Насколько мне известно, в русском флоте не было и нет адмирала с такой фамилией, но тем не менее существование и данной эскадры, и самого Виктора Сергеевича Ларионова подтверждает контр-адмирал Пилкин, посланный туда офицером связи.

По его сообщению, именно эти корабли полностью уничтожили десантный корпус немцев, а также потопили линейный крейсер «Мольтке», несколько легких крейсеров и неустановленное количество мелких кораблей, от эскадренных миноносцев до баркасов и плашкоутов. По сообщениям с береговых батарей, командиры которых своими глазами наблюдали всю картину, в ходе сражения корабли адмирала Ларионова применяли доселе неизвестные виды оружия. Более подробный отчет о произошедшем в Рижском заливе сражении вице-адмирал Бахирев обещал составить и прислать позднее.

Вердеревский неожиданно криво усмехнулся.

– И еще, Александр Федорович. Вот, посмотрите, что сейчас расклеивают и уже читают на улицах города, – с этими словами Вердеревский протянул мне свернутую в трубку бумагу, которая оказалась не картой, а большим плакатом. Я положил его на стол и развернул. Послы, внимательно слушавшие наш разговор с морским министром, подошли поближе и заглянули мне через плечо. Действительно, посмотреть было на что. На прекрасного качества листе гладкой бумаги была напечатана подборка фотографий с картинами морского сражения.

На первой был виден огромный полузатопленный корабль.

– Это линейный крейсер «Мольтке», однотипный «Гебену», – пояснил мне адмирал Вердеревский.