Октябрь

– Хотя бы потому, Евгений Александрович, – ответил я, – что Россия может существовать лишь как империя. Наши огромные просторы и окружающие Россию угрозы требуют сильного, единоличного, практически самодержавного правления, поддержанного жесткой вертикалью власти, пронизывающей все общество от правителя до деревенского старосты. Вопрос только в том, что старая система управления страной, основанная на сословных привилегиях, мягко говоря, уже скончалась. Из почти миллиона взрослых дворян мужского пола в начале двадцатого века на службе состояли не более ста тысяч. Девять из десяти дворянских имений или уже проданы с торгов, или заложены и перезаложены в Дворянском банке. Сразу скажу, что я не имею в виду здесь присутствующих. Знаю, что вы не бездельники, а защитники отечества. А вот прочие дворяне…

Сегодня России остро необходимо новое служилое сословие, свободное от недостатков предыдущей формации. И действующие офицеры имеют все шансы пополнить его ряды.

– Господин полковник, говоря о новом сословии, вы имеете в виду большевиков? А как же демократия? – влез в разговор какой-то молодой, а посему не представленный мне штабс-капитан. Как я понял, он исполнял при генерале Леонтовиче обязанности адъютанта.

– Господин штабс-капитан, – ответил я, – неужели то, что вы видели в течение нынешнего года, не вызвало стойкое отвращение к так называемой демократии? Это не только право нести на митингах любую околесицу, не неся никакой ответственности за сказанное, но и пьяный дезертир, вонзающий штык в живот человека с золотыми погонами.

Подумав, я добавил:

– В России представительные органы власти должны играть не более чем вспомогательную роль, создавая обратную связь от народа к правителю. Вся беда Государственных Дум всех созывов заключалась в том, что их депутаты имели к тому самому народу весьма опосредованное отношение и отстаивали лишь узкопартийные и корпоративные интересы.

– А в большевиках вы видите эдакое новое служилое сословие? – снова спросил неутомимый полковник Кислов. – В свете всего того, что нам о них известно, не слишком ли смело сказано?

– Не слишком, – ответил я. – Они не являются закрытой политической корпорацией. А сие означает, что в ряды большевиков могут попасть представители всех сословий бывшей Российской империи. К примеру, один из вождей большевиков, Владимир Ильич Ульянов – потомственный дворянин и сын действительного статского советника, а это, как вы помните, чин, соответствующий армейскому генерал-майору. Я мог бы привести еще немало подобных примеров. Но не буду, ибо ликвидация сословных перегородок и запретов может способствовать приливу свежей крови в органы власти.

К тому же никто не собирается перечеркивать историю России и писать ее с чистого листа. Поскольку, к нашему величайшему сожалению, слишком много времени было упущено, то тот путь промышленного развития, какой другие страны проходили за столетие, России должна пробежать за пятнадцать-двадцать лет, или на следующем витке мировых противоречий ее элементарно сомнут. Не вдаваясь в подробности, которые на данный момент я не могут вам пока озвучить, скажу, что это именно так, а не иначе. Если не верите мне, то спросите у Сергея Леонидовича и Антона Ивановича, они подтвердят это…

– Да, господа, – сказал Антон Иванович Деникин, – все это действительно так. Не могу раскрыть вам все детали, но Вячеслав Николаевич прав. Другого выхода нет. Если же вы не поверите даже мне, приведу вам всего один факт: начальником кавалерии в бригаде Красной гвардии служит генерал-лейтенант и великий князь Михаил Романов. Поговорите с ним, если моих слов для вас мало.

Эти слова Антона Ивановича произвели на присутствующих эффект разорвавшейся бомбы. Наступила такая тишина, что было слышно, как поздняя зимняя муха бьется о стекло, словно просясь на свидание с белыми подругами на улице. На сем разговор с господами офицерами был окончен. Скажу прямо, утомительное занятие. Семь потов сошло – легче трех Гинденбургов разгромить.

Убедил я их или не убедил – не знаю. Деникин с Марковым шепнули мне на ухо, что, дескать, все будет нормально. А тут еще у меня в кармане рация запиликала. Вызов. Оказывается, на товарища Фрунзе местные бандюки-отморозки решили наехать. Это они по дурости и наглости своей борзеют. Только зря они так… На нас где наедешь, там тебя и прикопают. Надо устроить этим уродам краковяк вприсядку. Чтобы потом при одном виде наших орлов они, как нервные барышни, в обморок падали.

7 декабря (24 ноября) 1917 года, полдень. Одесса. Приморский бульвар

Член ЦК РСДРП(б) и наркомвоенмор Михаил Васильевич Фрунзе