Окно в природу-2002

Доходы паромщика пока что невелики — больше стоит в ожидании. Но паромщик не огорчается. «Наладится дело. Выгодней тут переправиться, чем делать немаленький крюк к другому парому. Да и нашим местным — выгода. Луга и, стало быть, сено — на левом берегу, лес пойменный тоже левобережный — дрова в нем стоят вдвое дешевле, чем в Калитве. Пользуются паромом охотники, удильщики, грибники. Их с Игорем мы перевозим за так». Для этого люда «Сашкин паром» как справочное бюро. Интересуются у Александра, откуда какие несут грибы, где что клевало и где что случилось — все здешние новости стекаются к переправе. «Тут и душу тебе изольют, и расскажут, где встретили кабанов, где заяц дорогу перебежал, где увидели волчий след. У реки всегда интересно. Я вот недавно с парома вижу: плывет что-то странное Не утоп ли кто? Оказалось, огромный сом, запутавшись в чьих-то сетях, околел, плывет по теченью, а на желтом брюхе, представляете, сидит у него ворона. Все интересно! Стрекоза, озябшая, утром села погреться на двигатель, коршун патрулирует берег, ищет снулую рыбу, орлан-белохвост пролетел. Увидишь зверя или птицу какую — радость на целый день».

— Но паром ведь только до ледостава…

— К сожалению, так. Но что сделаешь, на зиму колымагу эту выну на берег, а сам до весны за прилавок. Так жить интересней, чем всегда — за прилавком.

С парома видно: на другом берегу переправы ждут старушка и мальчик. А паромщик не спешит, ему надо дождаться автомобиля. И вот появляются малиновые «Жигули».

— Дорого берешь?

— Полсотни.

— Не много?

— А солярка почем…

Разговор почти что формальный — все нынче дорого.

Под съехавшими на паром «Жигулями» поскрипывают палубные листы железа. Шоферу, видимо, незнакома дорога дальше. Паромщик что-то чертит на кусочке картона, показывает рукой, куда надо будет свернуть, и кричит:

— Игорёк, запускаем!

Постукивает мотор. Крутится обернутое тросом огромное колесо. «Водяная кибитка» медленно движется к правому берегу. Бесплатным пассажиром на крыше парома сидит трясогузка.

— Весной она обязательно тут загнездится.

— Я тоже об этом думал. И радуюсь. Вон там специально нишу под крышей сделаю. Трясогузки любят такие щели.

Медленно, примерно со скоростью течения Дона, движется «привязанная» к канату кибитка парома. «Жигули» уезжают, уступая место грузовику с мешками картошки. Старуха, усевшись на скамейке, у поручней атакует Александра вопросами.

— Санёк, маслята несут али нет?.. А из какого леса?

Мальчишка везет на левый берег щенка. Вопросов у него нет. Глядит с завистью, как ровесник его Игорёк почти хозяйствует у мотора…

Перед отъездом с Калитвянской ямой я сбегал к пристани, где на волне покачивался паром.

— Как дела, Александр?

— Ничего, утюжим Дон помаленьку. Сегодня утром видел, как косуля переплывала реку. Представляете, почти рядом с моим «ящиком», и не боится. Вам бы тут быть с аппаратом.

И мы помахали друг другу рукой.

04.10.2002 — Короткая жизнь лососей

Когда вы покупаете соленую или мороженую кету либо горбушу, когда видите красного цвета икру, вы, возможно, не знаете, как драматична жизнь тихоокеанских лососей. Отнерестившись, они сразу же умирают. Все. Все до единого. Таков цикл их жизни. Между тем массовый ход этих рыб на нерест — одно из впечатляющих явлений природы. Увидеть его можно летом и осенью на Дальнем Востоке — в Приморье и на Камчатке — и почти везде — на Аляске. Вот аляскинский снимок. Бок о бок по маленькой речке к нерестовым местам движется нерка, самая массовая из лососевых рыб. Цвет ее — огненно-красный. Когда пролетаешь на вертолете, в мелком чистом потоке рыбу хорошо видно. Временами кажется, не рыба, а вся вода в речке красная.

Всего тихоокеанских лососей семь. Пять из них хорошо знаем: кета, горбуша, нерка, кижуч, чавыча. (На Аляске ее называют чинук — королевский лосось.)

Родятся лососи в чистых и неглубоких речонках, даже в ручьях, где спины у взрослых рыб торчат из воды. Спустя примерно год со времени, когда из красных крупных икринок вылупятся едва заметные глазу мальки, вырастают небольшие (в три четверти карандаша) серебристые рыбки. Они начинают скатываться из притоков в крупные реки и по ним уходят в соленую океанскую воду. Почти все рыбы очень чувствительны к перемене солености вод и гибнут. Но лососи так уж устроены, для них переход в соленые воды из пресных — часть жизненного цикла. Они не просто выживают в океанской воде, они процветают, нагуливая на богатой пище мощное тело, и становятся «серебряными торпедами», способными одолевать большие пространства.

Но через четыре года (у некоторых лососей — через пять) у рыб возникает неодолимая потребность покинуть соленую воду и идти нереститься в места, где они родились.