Океан. Выпуск одиннадцатый

Алый стяг.
Андреевский флаг.
Колышут ветры легенд —
Бриг «Меркурий»,
Крейсер «Варяг»,
Стремительный лидер «Ташкент».

…Мгновенье предгрозовой немоты,
Ветер вспорхнул и сник,
Пушек султана
Черные рты
Смотрят, на легкий бриг.
Чтобы врага и смерть посрамить,
Казарский решает так:
«Накрепко к мачте гвоздями прибить
Российского флота флаг!
И пусть последний офицер,
Кто еще будет живой,
Из пистолета возьмет на прицел
Погреб пороховой!»

Сталью эскадры взятый в кольцо,
Пламенем дышит «Варяг».
Руднев, от дыма закрыв лицо,
Хрипло командует так:
«Раненых в шлюпки,
Кингстоны открыть,
Не прекращая бой!»
Между жизнью и смертью нить
Тонкой дрожит струной.
Вот и пришел последний аврал,
Помни всех павших, Русь!
«Вахтенный, срочно поднять сигнал
«Гибну, но не сдаюсь!».

…С неба свинцовый дождь моросит,
«Юнкерсов» новый налет,
А за кормою Новороссийск
И Севастополь ждет!
На палубу падают мертвой змеей
мили отстрелянных лент.
Снова бой
Ведет голубой,
израненный лидер «Ташкент».
И командир Ерошенко тогда
Передает под огнем:
«В трюмы вновь поступает вода.
Курс не меняем. Прием…»

В память, как в порты родные, вошли,
Славы чеканя слова,
Флота российского корабли —
мужества острова.
Алый стяг.
Андреевский флаг.
Колышут ветры легенд
Бриг «Меркурий»,
Крейсер «Варяг»,
Стремительный лидер «Ташкент».

И. Подколзин СВЕТ НАД ГОРИЗОНТОМ Повесть

Глава 1. НЕОБЫЧНОЕ ЗАДАНИЕ

На плавбазе бригады подводных лодок в маленькой каюте по правому борту, что была рядом с кубриком, отведенным для личного состава лодки «Щ-17», сидел ее командир и замполит. Было как раз то время в строгом распорядке дня, когда перед ужином оставалось несколько ничем не заполненных минут. Из открытого настежь иллюминатора доносился шум порта: тарахтели по стыкам рельсовых путей развозящие боезапас вагонетки, поскрипывали блоки, слышались голоса людей, какие-то команды. Пахло водорослями и смолеными канатами.

Смеркалось. Но света еще не зажигали, чтобы не закрывать иллюминаторы маскировочной броняшкой. Несмотря на мелкий дождик, зарядивший с полудня, было тепло, парило.

— Хотелось бы знать, что нас ждет в будущем? — думая о чем-то своем, спросил Долматов.

— Могу, комиссар, дать точный ответ: ужин, короткий отдых и, как тебе известно, выход в море. Топить фрицев будем.

— Ну зачем так приземленно, командир? Я имел в виду будущее в широком смысле, философски.

— А-а-а… Философски, говоришь… Тогда пойдем поужинаем. Сытому думается лучше.

Офицеры оделись и вышли в коридор.

Когда они огибали здание столовой — длинный дощатый барак, от которого за сотню метров тянуло запахом щей и подгорелого сала, — прямо на них, чуть не сбив с ног, выскочил матрос.

— Товарищ командир, — выпалил он, задыхаясь от быстрого бега, — к адмиралу вас. Срочно. И вас, — кивнул заместителю по политической части, — тоже.

В каюте комбрига над столом склонились несколько старших офицеров.

— Товарищ адмирал, — Ольштынский шагнул вперед, — командир подводной лодки «Щ-17» капитан-лейтенант Ольштынский и заместитель по политической части старший лейтенант Долматов прибыли по вашему приказанию.

— Добро. Прошу сюда. — Адмирал, высокий, плечистый, с наголо обритой головой, указал на свободное место у стола. — Поближе, пожалуйста.

Низко над картой висела большая лампа под темным эмалированным абажуром. Стены кабинета, стулья вдоль них находились в тени.

— Начальник штаба, доложите задание.

Небольшого роста, кругленький, как колобок, капитан первого ранга открыл лежащую перед ним папку и произнес:

— Сегодня ночью ПЛ «Щ-17» должна выйти в море. Достигнув квадрата 9494, ей надлежит занять позицию у входа в порт и при появлении транспортов противника атаковать их. — Он повернулся к Ольштынскому. — Вас вчера, надеюсь, подробнейшим образом ознакомили с операцией?

— Так точно, товарищ капитан первого ранга. — Ольштынский кивнул.