Океан. Выпуск двенадцатый

— Это даст очень многое. И главное — любовь к своей профессии.

— Ну еще у тебя какие соображения?

— Повесим экран соревнования, на котором распишем все пункты подробно и будем ежедневно проставлять результаты. Отстоял отлично вахту — красный кружочек, плохо — черненький.

— А не затеряемся мы в этих кружочках, Голованов?

— Не затеряемся, — улыбнулся штурман. — В конце месяца соберем судовое собрание, проанализируем итоги и определим победителей. Вручим памятные подарки.

— Вообще-то дельное предложение, — заинтересованно произнес Трегубов.

— На судне же одна молодежь, многие увлечены спортом, а надо сделать, чтобы все были спортсменами. Приобретем штангу, боксерские перчатки.

— Да нет, их не надо, а то еще синяков наставят кой-кому, — качнул головой капитан.

— Не наставят! — улыбнулся Голованов.

— Слушай, зачем такая обуза? Ведь трудно же!

— Начинать, конечно, всегда трудно. Но начинать надо, а то экипаж не экипаж: вахту отстоял, нырнул в каюту — и дрыхнуть. А то и картами стали баловаться.

— Да, это верно, — согласился капитан, — как-то не по-человечески.

— Вот и я это говорю. Необходимо оживить жизнь на судне.

— Давай собирай экипаж. — Капитан встал, поправил постель, взбил подушку. — А то совсем обленились.

— И еще. — Голованов выключил вентилятор. — Хорошо, что Свечников написал заметку.

— Что?

— Хорошо, говорю, что член нашего экипажа делится со всеми своими делами.

— Почему же? — Капитан развернул газету, в которой была заметка Свечникова.

— Правдиво все написано. Неполадка — так ее тут же и устранили. А кроме работы, у нас занимаются и спортом, и самоусовершенствованием. Это же плюс капитану.

Трегубов молча посмотрел на Голованова.

Штурман, выйдя от капитана, зашел в каюту к мотористу Свечникову. Юрка сидел на кровати, печально опустив голову. Он никогда не думал, что за какую-то заметку его могут так отругать.

— Перестань, Юра. Все улажено, вот только в следующий раз, — он весело взглянул в глаза моториста, — когда будешь писать заметку, покажи мне, вместе обмозгуем, хорошо?..

РЕКОРДНЫЙ ПЛОТ

«Крылов» шел за шестым плотом. За последние пять лет навигации такого в пароходстве не было. Радист судна, включив на всю громкость динамики, торжественно объявил:

— Товарищи! Слушайте спецвыпуск о нашем экипаже!

В динамике затрещало. Сквозь шум прорвался женский голос диктора:

— Разрезая гладь воды, идет буксировщик «Крылов» за рекордным плотом. Мы обратились к капитану судна, опытному речнику Сергею Михайловичу Трегубову, с просьбой рассказать о работе экипажа. Предоставляем ему слово.

В динамике послышался треск.

— В нашей работе, — раздался деловитый голос капитана, — все достигается благодаря коллективу. Каждый член экипажа имеет свои обязанности, каждый является членом соревнования и за лучшее несение вахты, и за чистоту в каютах.

Трегубов, слушающий себя, волновался.

Передача продолжалась.

— По рекомендации отдела опыт скоростной проводки плотов на примере «Крылова» будет внедряться в практику. А сейчас по просьбе капитана судна свои стихи прочтет молодой поэт Владимир Исаенко. Пожалуйста, Володя.

— Я доверяю полностью реке. Она сама всегда с глубокой верой, — приподнято читал молодой поэт. И голос его разносился над рекой. — Течет — как есть — вблизи и вдалеке, жизнь отдавая людям в полной мере. Я доверяю полностью реке…

Рекордный плот. Сколько было напряжения, трудностей, тревог! Теперь все позади. Вывернув из-за мыса, буксировщик вышел на середину реки. Вглядываясь, Голованов неожиданно заметил стоящий у берега буксировщик «Пламя». Отход ему от берега был перегорожен плотом.

Такое случается, если судно неожиданно застопорит ход. Плот по инерции продолжает двигаться, норовя протаранить буксировщик. Видимо, капитан свернул к берегу, а плот прошел мимо, перегородив отход. Из такой ловушки освободиться нелегко. Река окутается черным дымом, вода смешается с землей.

— Товарищ штурман, — Бойко, стоявший у штурвала, показал на буксировщик, — в западне они.

— Вижу, — задумчиво произнес Голованов. — Крепенько сидят. — Он снял телефонную трубку радиопереговоров. — «Пламя», я — «Крылов».

— Слушаю вас, я — «Пламя».

— Что случилось?

— Двигатель заклинило, а механика с аппендицитом увезли, вот и загораем.

— Сейчас мы подойдем к вам. — Голованов повесил трубку…

В это время в рубку поднялся капитан.

— Сергей Михайлович, им без нас не справиться.

Капитан взялся за ручку телеграфа, но медлил.

— Сергей Михайлович… — Голованов тревожно взглянул на Трегубова, судно проходило мимо попавших в беду.

— Времени у нас в обрез, — не глядя ни на кого, произнес он. — А мы идем на установление рекорда.

— Да при чем тут рекорд? У них же беда, неполадки! — торопливо произнес Голованов.

Капитан сурово посмотрел на штурмана.

— Здесь я принимаю решение. Мы идем за шестым плотом. Не будем терять время.

— Да вы что, Сергей Михайлович? Это же, это же… — Он старался не произносить оскорбительного слова, но не выдержал: — Это же предательство!

— Штурман! Вы что?.. — выкрикнул капитан.

— Если вы не остановитесь, — спокойно произнес Голованов, — я покину судно!