Океан. Выпуск десятый

И тут случилась беда. За спиной Джона что-то слегка щелкнуло. Он оглянулся и увидел, как из лопнувшей трубки под большим давлением вырвалась распыленная струя масла. Она попала на раскаленные цилиндры, и над ними полыхнуло пламя.

— Пожар! — в ужасе крикнул негр.

Он заскочил в отгороженный от машинного отделения стеклом центральный пост и захлопнул за собой дверь. Часы на пульте показали 03.30.

В одно мгновение стена огня взметнулась до открытых капов. Она отрезала людям путь к насосу, который в слепом безрассудстве самым натуральным образом подливал масло в огонь. Взвыла пожарная сирена.

Механик Стоун секунду-две завороженно смотрел на бушующее пламя, на клубы черного дыма, заволакивающие машинное отделение. Вдруг он с ревом бросился на моториста. Тот перехватил его руку, крутанул до хруста в плече и отшвырнул механика от себя. Стоун, падая, разбил лицо о выступы главного пульта, и это отрезвило его. А негр при виде крови перепугался еще больше. Надо было что есть силы удирать из машины, пока не поздно. Пока лампочки еще светились в густом мареве дыма.

«Котельный машинист небось уже наверху», — подумал Тэри о напарнике по вахте, но бежать раньше механика, без его приказа, не посмел.

Стоуна как будто подменили: каждое движение рассчитано, точно, предназначено одной цели: уберечь судно от взрыва, спасти экипаж. Механик остановил машину, потушил котлы и обесточил главный электрощит. Наверху автоматически запустился аварийный дизель-генератор и принял на себя нагрузку. Обратив внимание на негра, Стоун рявкнул:

— Вон, наверх!

Моториста трясло от страха. Хотелось убежать, но спокойное поведение механика удерживало его на месте. Когда тот вооружился ключом от бортового кингстона, негр в ужасе подумал, что Стоун сошел с ума. Ведь чтобы открыть кингстон, надо спуститься вниз, в пучину дыма и огня.

«Остановите его, люди! Господи мой боже! Верни ему разум, верни!»

Негр попытался задержать механика, но тот замахнулся на него тяжелым ключом и выскочил из ЦПУ. Тэри бросился за ним.

В нос ударило гарью, нестерпимым жаром опалило лицо, затрещали волосы на голове. Дышать стало нечем, и негр, обжигая руки об раскаленные поручни, рванулся наверх.

Выбравшись из машинного отделения в коридор жилых помещений первого яруса, Тэри с трудом разлепил обгоревшие ресницы и с ужасом обнаружил, что двери кают закрыты, в коридоре ни души, а главное — тихо. Ему казалось, что весь мир проснулся от ужасного происшествия в машине, что повсюду гремят пожарные колокола, а здесь тишина! Может быть, он оглох? Ведь он слышит, как гудит за стальной переборкой пламя, как трещит краска, как бикфордовым шнуром разбегается по всему судну горящая электропроводка. В чем же дело?

Негр не знал, что из-за какой-то неполадки в автоматической системе противопожарной сигнализации она так часто срабатывала без дыма и огня, что вахтенные помощники привыкли к ложным сигналам. Едва возникал звонок, штурман, не задумываясь, выключал его и продолжал заниматься своими делами.

Тишина для Тэри оказалась страшнее всего. Если бы он взглянул на часы, то понял бы, что с момента катастрофы прошла не вечность, как казалось ему, а несколько минут. Но рассудок отказался служить. В диком неистовстве Тэри заколотил кулаками в двери ближайших кают. Они открылись, и полуодетые люди с немым изумлением смотрели на обгоревшую голову негра, орущего, как испорченный автомат:

— Там механик Стоун! Там механик Стоун! Там механик Стоун!!

Кто-то догадался:

— В машине пожар!

Тесня друг друга, моряки ринулись по трапу наверх. Вместе с гулом их перепуганных голосов, топотом ног паника добралась до верхних ярусов жилой надстройки и достигла каюты капитана. Крокенс выскочил из спальни в одних трусах и рванулся на мостик.

Среди моряков, поделенных на палубные и машинные команды, бытует такая байка: если ночью судно с полного хода село на мель, то первыми этот печальный факт обнаруживают не штурманы, а механики. И наоборот, штурманы раньше механиков узнают, когда в машине начинается пожар.

Увы, на «Атлантике» второй помощник капитана либо начисто был лишен обоняния, либо убаюкался под ровный стрекот автоматических приборов. Один из них сделал попытку нарушить его покой, но штурман тут же успокоил его.

Правда, к приходу капитана второй помощник уже знал о случившемся: ему доложил котельный машинист.

— Сэр, в машине пожар! — крикнул помощник Крокенсу и мысленно перекрестился. Все! Он сбросил с плеч бремя ответственности, не успев ощутить его тяжести.

Капитан вел себя как должно. Внешне — воплощение спокойствия, внутри — буря мыслей и чувств, которую он властно подчинил себе. Крокенс приказал объявить общесудовую тревогу, старпому — прекратить панику и собрать людей на ботдеке, стармеху — герметизировать машинное отделение, включить станции углекислотного и пенотушения.

— Поздно, — возразил стармех, — взгляните на капы! Пламя! Закрыть их невозможно. Разве вы не видите? Мы обречены! Через минуту взорвутся бункерные цистерны и…