Мозолистая ладонь крепко прижалась к его рту и сдавила нос. Кевин открыл глаза и увидел в первую очередь лезвие острого изогнутого кинжала, а уже за ним и пустые черные волчьи глаза. Вначале он даже решил, что на него напал оборотень, чья трансформация была не полностью завершена, оставив ему человеческие руки и голову волка. Зверь вздернул пасть вверх, но вместо покрытой шерсти горла перед Кевином возникло лицо шамана племени сиу. Колени незваного гостя больно опустились на его ноги. Запах от одежды шамана был терпким, сочетая в себе ароматы трав и пряностей, а также запах протухшего мяса. От столь близкого контакта с телом противника, Кевин почувствовал дискомфорт, как из-за скованности движений, так и из-за накатившей на него духоты.
- Прости меня Великий Путешественник, но твоя смерть будет благом для всех Ближних Миров. - Кинжал ушел из поля его зрения, но острие быстро оказалось между ребер Кевина и принялось прокладывать свою дорогу в его тело. Левая рука, сжимающая орудие убийства, придавила грудную клетку Нолана, вдавливая его спину сильнее в пол.
Кевин попытался сбросить с себя шамана, но тот был готов к такому повороту событий, от чего он только надавил локтем на плечи Кевина и заставил его вернуться в нужное ему положение. Тело шамана казалось ему невыносимо тяжелым, словно в нем было не меньше двухсот килограмм, а его ладонь продолжающая сжимать ему рот и нос, не позволяла не только позвать на помощь, но и сделать столь нужный драгоценный вдох. Хотя, в последнем была своя небольшая положительная сторона - он перестал чувствовать запах шамана.
Лезвие пробило кожу и начало вторгаться в его тело, слишком медленно, по мнению Кевина, но и необратимо. Он попытался подогнуть под себя бок, чтобы хоть немного увеличить расстояние между своими ребрами и острием ножа. На секунду он даже пожалел, что на нем не было ничего из верхней одежды, так как она дала бы ему хоть видимость некой защищенности. Нож пошел дальше, и Кевин взвыл от боли, но его крик был практически полностью приглушен плотной ладонью.
- Я делаю это во благо всех нас, - бормотал шаман, смотря на него своими широко распахнутыми безумными глазами. - Ты должен умереть. Твое попадание в Ближние Миры - ошибка, которую кто-то должен исправить. И я не испытываю радости за то, что эта сложная миссия пала на мои плечи.
Кинжал уже был внутри, и каждое его движение добавляло новую область боли. В какой-то момент боль достигла наивысшей своей точки, видимо острие ножа достигло один из внутренних органов. Кевин не прекращал попыток вырваться из-под тела шамана и, в один из таких моментов ему удалось сбросить ладонь с лица, но столь необходимый вдох принес ему очередную волну невыносимой боли, оповещая его о том, что именно легкое проткнуло острие холодного оружия. Шаман отпустил ручку ножа, после чего сменил ладонь - левая прижалась к его рту и носу, а правая схватила плотнее нож, что торчал в боку Кевина. Теперь вонзить его по самую рукоять было гораздо удобнее.
Шаман бы закончил свое дело, если бы неожиданное стечение обстоятельств. Точно так же как и медведицу раннее, шкуру волка, которая покрывало тело шамана, охватило невидимое пламя, что начисто лишило ее шерсти. Вскочив на ноги, шаман сбросил с себя шкуру и принялся озираться по сторонам. Его лицо было искажено страхом и непониманием происходящего. Очень быстро пламя охватило и его волосы, сплетенные в косы и украшенные многочисленными ленточками. Шаман принялся кричать, скорее от страха, чем от боли, и быстрыми движения принялся сбивать со своей головы пламя ладонями. Но все его старания были тщетными, так как очень скоро дым начал выбиваться из его ноздрей, рта и даже глаз. А когда на замену дыма пришло открытое пламя огня, шаман упал на колени, его кожа стала ярко красной, тело сгорбилось, а руки и ноги скрючились странным образом. Его мертвое тело повалилось набок, одежда и украшения быстро превратились в пепел, а само тело стало черным как обугленная деревяшка.
Произошедшее с шаманом мало заинтересовало Кевина. Его больше волновала его рана. Превозмогая боль, он вытащил нож и отбросил в сторону, после чего подполз к стенке типи, прижав ладонь к окровавленной дыре в своем боку. Боль из невыносимо острой перешла в невыносимо-пульсирующую, словно еще одно сердце забилось в его теле - маленькое и подверженное аритмии. Кровь, черная и густая, непрерывно сочилась между пальцами Кевина и, казалось, не было ей конца. Впервые за последние дни он почувствовал настоящий холод, а вот к непреодолимой жажде он уже привык. Все перед глазами начало расплываться в темно-серых волнах, а по краям вспыхивали и затухали разноцветные круги.
- Кевин!
Он посмотрел в сторону входа в типи и увидел Солнечный Луч, которая подбежала к нему и села рядом. Она с тревогой взглянула на кровоточащую рану Кевина, а затем и на него самого.
- Ты жив, как же я рада.
- Жив, - кивнул он, с трудом выговаривая слова. - Но у меня есть предположение, что это ненадолго.