Океан

Вождь еле совладал с лицом, сдержав новую гримасу ярости. Получается — он сам себя загнал в угол! Надо было просто казнить этого хитрого мерзавца — не по годам он умён! Вон — как повернул Племя против него самого!.. Ответить теперь отказом — настроить людей против себя. С другой стороны — проявить гуманность и доброту — напротив, укрепить свои позиции. Да и что их Острову — несколько циновок!.. Сплетут другие.

Но как бы там ни было — циновки-паруса — собственность всего Племени.

Правда, и противозаконного в такой просьбе ничего нет: действительно, на плетение своих у Гара и жены уйдёт не меньше двух-трёх Лун! Дать понять, что он был бы счастлив, если бывшего соплеменника за это время съедят, было бы ошибкой.

— Кто-нибудь хочет сказать что-то против этого желания… Изгнанника Гара?

Тишина сказала Вождю то, что он уже понял и так.

— Изгнанник Гар! Я, Вождь Племени Аррамов, удовлетворяю твою просьбу! Тебе разрешается забрать столько циновок-парусов, сколько ты… — Вождь чуть запнулся, затем решил, раз уж согласился, сделать ещё более широкий жест. Ему же надо сохранить уважение к себе у остальных Аррамов! — Сколько вы с женой сможете унести за один раз! И — свой шалаш, и всё, что в нём! Я сказал. Кто-нибудь желает оспорить это Решение?

По гулу голосов теперь стало понятно, что старый прожжённый, и скользкий, как угорь, политик сумел-таки сохранить лицо и популярность: Воины казались вполне удовлетворены гуманным решением в отношении бывшего соплеменника. Желающих возразить не нашлось.

Гар не мог не восхититься: всё, чего он добился своей спокойной и рассудительной речью, Вождь легко перечеркнул всего одним решением. Которое не сильно обременит Племя: новые циновки женщины сплетут за десять-пятнадцать дней. И авторитет Вождя нисколько не поколеблется. Напротив, он ведь не казнил — а отпустил человека, посмевшего кощунствовать и проповедовать запретные вещи… Ничего не скажешь: Вождь пока — на своём месте!

И все слухи и сплетни о том, что Вождь просто избавляется от молодого опасного соперника за свой Титул, теперь быстро заглохнут. Хотел бы отделаться — казнил бы!

Горечь морального поражения, впрочем, не отразилась никак на лице Гара, когда он двинулся к Парусному Навесу. Никто не может упрекнуть Вождя в стремлении сохранить Статус Кво, и оберечь Святую Веру от лже-пророков!..

Но это теперь — не его Вождь!

А Вождь он теперь сам. Правда, лишь себе! Ну, и жене…

Гар, конечно, пошёл на хитрости при отборе циновок.

Во-первых, он отбирал только сплетённые последними — чтобы служили подольше.

А во-вторых — он велел Лайе навалить ему на плечи столько, сколько он сможет удержать, раскинув в стороны руки.

Лайя наваливала. Он сопел, кипа росла, и вот, наконец, руки стали расползаться.

Хватит.

Гар едва поднялся с колен. Но — ничего не выронил. Он видел, что Вождь, Шаман и шесть Взводных смотрят, и не позволят ему нарушить Приказ Вождя. Поэтому, стиснув зубы и обливаясь потом, он заставил колени не дрожать, а ступни — уверенно ступать по неровной поверхности из корней и разного мусора, и донёс-таки огромную кипу до «своего» Островка.

Лайя тоже не подкачала: на каждом плече принесла по большой циновке.

Отлично! Теперь у них целых девять парусов! Можно уйти от любой погони — Островок совсем ещё мал, и наверняка подвижен, и лёгок в управлении! Пара швертов есть у них в шалаше, а позже он сделает ещё. Да и если они сплетут ещё несколько парусов — тоже не помешает.

Они вернулись на Остров — к своему шалашу.

Чтобы собрать и перенести нехитрый скарб и главное достояние каждого Воина — оружие! — ушло немного времени. На съём циновок и разборку каркаса шалаша — чуть больше.

К полуночи Вождь, убедившись, что Гар начал отвязывать причальные канаты, гордо удалился. На лице его, словно на века, застыло выражение спокойного удовлетворения. Собственно, Гар сейчас не столько сердился на Вождя, сколько понимал: тому нужно управлять Племенем. А для этого нужен авторитет и спокойствие духа.

За Вождём потянулись и Взводные — никто не сомневался, что Гар не посмеет ослушаться и задержать отбытие. Да и с чего бы ему задерживаться?! Убьют!

Проститься с ним никто, впрочем, не осмелился.

На пляже остался только Шаман. Когда Гару остался последний канат, старик знаком позвал его за атолл его нового дома.

Оба присели за его гребнем — словно заговорщики! Оба долго молчали. Вероятно, Шаман прислушивался и приглядывался — не подслушивает ли кто?

Гар, если честно, не мог взять в толк — зачем Шаман уединился с ним? Что он хочет сказать ему — Изгнанному?!

Но дальнейшие действия и слова главного ревнителя Веры и хранителя Племенных Традиций поразили его до мозга костей.

— Во-первых — держи! — в руки Гара скользнул предмет, до этого тщательно скрываемый в набедренной повязке Шамана. Гар открыл от удивления рот: это оказался кусок Священного Точильного Камня! Пусть небольшой — с ладонь! — но — Точильный!.. Теперь он сможет всегда содержать Оружие и рыболовные снасти в надлежащем порядке!