Ограниченный тираж

– Правило номер три: все личные вещи и одежда должны были быть сданы до начала проекта и не допущены в Хейвен. – Он окинул Доминика долгим взглядом. – Вы привезли никотиновые пластыри в Хейвен или нет?

– Ты, должно быть, шутишь. Откуда ты вообще это знаешь?

– Не только это, – продолжил Феликс, – но ты назвал Элизабет Несс реальным именем Джейми. Оказывается, ты виновен по нескольким пунктам обвинения.

– Ты собираешься ударить меня за то, что я сказал «Джейми»? – Лицо Доминика покраснело. – Это было одно слово, произнесенное в момент удивления.

Феликс улыбнулся.

– Не расстраивайся так сильно, Доминик. Все совершают ошибки. – Он повернулся к Майло: – Следующий! – Два коротких клипа с участием Аманды в роли Дороти – один на колесе обозрения и один в больничной палате. В первом она упомянула марку печенья, которая, по словам Феликса, еще не существовала в сороковых; в другом она назвала свою телевизионную мать именем актрисы: Мэри.

– Это были такие мелочи, не думаю, что кто-то заметил, – сказала Аманда, выглядя пораженной. – Я была на сто процентов Дороти почти все это время. Все десять дней. Я позаботилась об этом. – Ее глаза наполнились слезами. – Я уволилась с работы, думая, что мне заплатят два миллиона долларов. Я не могу просто уйти отсюда ни с чем. Нет ли какого-нибудь способа закрыть глаза на мои ошибки? – Она умоляюще сложила руки.

– Прости! – жизнерадостно сказал Феликс. – Правила есть правила. – Он оглядел комнату. – Кто остался? О да, мистер Грир. Ты хотел посмотреть, что ты сделал?

Прежде чем Джефф успел ответить, на экране вспыхнули кадры, показывающие, как Джеральд разговаривает с мистером Брауном на крыльце после смерти Бада. Когда разговор закончился и они разошлись, Джеральд пробормотал: «Скатертью дорога, мудак». Джефф почти забыл, что он это сказал, и, честно говоря, удивился, что скрытый микрофон смог это уловить. Феликс сказал:

– Я думаю, мы все можем согласиться с тем, что Джеральд Барлоу никогда бы не использовал такие выражения.

Джефф не мог спорить с этим. С замиранием сердца он понял, что ему придется занять денег у брата, чтобы погасить свой карточный долг. Официально Джеффу предоставили все преимущества, а он все равно умудрился стать семейным неудачником. Когда он научится?

– Это дерьмо, – сказал Доминик, вставая. – Ты обрекаешь всех нас на неудачу и неоправданно придирчив и мстителен. Никто не смог бы придерживаться твоих дурацких правил. Мне все равно, миллиардер ты или нет. Ты тогда был жалким, надоедливым маленьким ребенком, а сейчас ты полный придурок. – Он повернулся и вышел из комнаты, намеренно опрокинув по пути стул.

– Не забудь свой подарочный пакет! – крикнул ему вслед Феликс, но Доминик уже был вне пределов слышимости.

Майло сказал:

– Я думаю, он ему не нужен.

Феликс обратил свое внимание на остальных в комнате.

– Кто же тогда остается?

– Только я. – Мэри подняла один палец. – Но тебе необязательно воспроизводить мои кадры. Я знаю, что сделала, и я принимаю твое решение.

Глава пятьдесят четвертая

Пока остальные просматривали свои подарочные пакеты, Мэри воспользовалась возможностью поговорить с Феликсом наедине.

– Могу я спросить вас кое о чем, мистер Уортингтон? – она сказала.

– Конечно, но зови меня Феликс.

– Ты заставил других пройти через ужасные ситуации, чтобы они поняли, через что ты прошел сам, но ты не делал этого со мной. Почему?

Его напряженный взгляд встретился с ее.

– Я сделал. Просто все получилось не так, как я предполагал.

– Прости, я не понимаю.

– Ты очень сострадательная, и я знал, что тебя убьет, если ты увидишь Аманду в бедственном положении на вершине колеса обозрения. Я хотел, чтобы ты испытала то же чувство беспомощности, через которое прошел я.

– Но потом я взобралась наверх…

– Да, ты это сделала. – Он ухмыльнулся. – Ты должна была понимать, что это разрушит твои шансы на получение денег.

– Я была почти уверена, – призналась Мэри. – Не могу представить, чтобы Мэрион Барлоу сделала такое. И я думаю, что в какой-то момент тоже назвала ее Амандой.

– Да. – Он склонил голову набок, окидывая ее долгим взглядом.

На краткий миг их глаза встретились, и она мельком увидела вдумчивого, чувствительного ребенка внутри взрослого мужчины. Было любопытно, как каждый человек представлял собой совокупность всех своих более молодых «я», вместе взятых.

Он сказал:

– Если тебе от этого станет легче, то ты потеряла деньги, но завоевала мое восхищение.

– Это действительно заставляет меня чувствовать себя лучше. – Она ухмыльнулась. – Для протокола, я никогда не видела, чтобы Доминик и Аманда издевались над тобой. Я знала об обзывательствах и о том, что они продолжали тебя бросать, но я приписала это типичным детским причудам. Будь я внимательна, то, возможно, смогла бы спасти тебя от мучений и травм. Мне жаль.

– Я ценю это. И принимаю твои извинения.

– Могу я задать еще один вопрос?

– Попробуй. – Он ухмыльнулся, создавая впечатление, что ему нравится разрушать все, что он установил в Хейвене.

– Чья это была идея пригласить мою дочь прийти сегодня?