Ограниченный тираж

– Черт возьми, да. А потом какой-то шутник оставил бутылку бурбона в ящике моего стола.

– Действительно?

– Да. Я выбежал из своего кабинета и бросил бутылку в мусорную корзину миссис Уильямс. Я сказал ей, что не уверен, как это попало в ящик моего стола, но не думаю, что это была очень смешная шутка.

– Похоже, ты хорошо со всем справился.

– Неплохо, – сказал он. – Я просто не понимаю, почему все это происходит. Я честный человек, старающийся поступать правильно. Почему все отвернулись от меня? – Он приподнялся на локте и наклонился ближе к ней. – Как ты думаешь, если бы ты и дети рассказали всем горожанам о моей проблеме, они бы встали на мою защиту? Я так много сделал для Хейвена, и у меня так много друзей в обществе. Уверен, они помогли бы в трудную минуту.

Мэрион чувствовала тепло его дыхания на своей щеке и слышала боль в его голосе.

Увидев его уязвимость, она во многом смягчила свое отношение к нему. Она подумала обо всех вещах, которые они могли бы обсудить позже, когда снова станут Джеффом и Мэри. На данный момент она сказала:

– Дорогой, я бы не стала беспокоиться об этом. Уверена, что все это уладится само по себе.

– Почему, во имя всего святого, ты так думаешь? – В его голосе звучало раздражение. – Проблемы не решаются сами по себе. Если мы будем просто ждать, что люди заступятся за меня, этого никогда не случится. Ты не понимаешь, насколько все серьезно. Я оказался в бедственном положении, Мэрион.

Если бы это зависело от нее, она бы с радостью придумала план, чтобы помочь ему, но ее указания были ясны. Эту пробему ему нужно было решить самостоятельно. Она повернулась лицом к стене.

– Джеральд, уже поздно. Можем мы поговорить об этом завтра? Я действительно устала.

Он тяжело вздохнул.

– Я тоже устал. По крайней мере, завтра суббота. – Он снова лег, натягивая одеяло.

– Утром все будет выглядеть не так страшно, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал сонно. Она вспомнила, что это была фраза, которую Мэрион использовала несколько раз за эти годы. Мэрион, убежденная оптимистка, всегда поддерживала семью. Дорогая, милая, жизнерадостная Мэрион.

– Постарайся немного поспать, дорогая.

– Я попробую, – проворчала в ответ она.

* * *

Тем временем Энн лежала в постели, не совсем готовая заснуть. Она слышала отдаленный звук машин, проезжающих мимо дома, и приглушенные голоса своих родителей из коридора. В другом конце комнаты Дороти ворочалась, взбивая подушку и ерзая по ней, как будто не могла устроиться поудобнее.

Энн улыбнулась в темноте. Первая часть пребывания Лорен в Хейвене прошла быстрее, чем она ожидала. Теперь она была на полпути к дому. В последние несколько дней она часто думала о своих девочках и задавалась вопросом, как они справляются без нее. Она никогда не была вдали от них так долго. Иногда ночью, в полусне, она протягивала руку, чтобы убедиться, что Аарон рядом с ней. Было неприятно осознавать, что она одна в двуспальной кровати в Хейвене.

Лорен все еще скучала по своей семье и постоянно думала о них, но должна была признать, что начинает получать удовольствие от жизни. Так много раз она мечтала о своем телефоне, чтобы не только слышать голоса своей семьи, но и делать снимки, чтобы показать их позже. Девочкам было бы приятно видеть ее в доме Барлоу, каждый день в облегающих платьях. На платье, которое она надевала сегодня, сбоку была десятидюймовая молния. Это выглядело, будто она была запечатана внутри платья, повторяющего каждый ее изгиб. Все в стиле сороковых. Поскольку она не умела фотографировать, то взяла за правило создавать мысленные образы, заставляя себя запомнить каждую деталь, чтобы рассказать все семье, когда вернется домой.

Кататься на аттракционах и наедаться досыта на ярмарке было действительно весело. Сама того не осознавая, она впала в режим отпуска, не беспокоясь о повседневных заботах, таких как пристрастие к нездоровой пище и возможность увеличения веса. На ярмарке они с Мэрион потакали всем своим прихотям, включая лучший черничный пирог с мороженым, который она когда-либо ела. Дороти рано бросила их, отправившись на поиски друзей, что позволило Энн полностью завладеть вниманием Мэрион.

Она должна была признать, что Мэрион прекрасно сыграла роль матери. У Энн имелся опыт материнства с собственными дочерями, но сама она никогда не получала подобной любви, по крайней мере, насколько себя помнила. Тетя Джеки и бабушка с дедушкой никогда не проявляли к ней заботу.

Мэрион, с другой стороны, была воплощением заботы. Она была выше Энн на восемь дюймов и по материнской натуре обнимала Энн за плечи и проверяла, не хочет ли та отдохнуть в тени после того, как они несколько раз прокатились верхом.

После того как телешоу закончилось, Лорен так злилась на все произошедшее, что ее горькие чувства просочились наружу и охватили остальных актеров. Теперь Энн видела, что Мэрион на самом деле не сделала ничего плохого. Она просто не вступилась за Бада.