Ограбление Харон

Эти две – оказались молодыми. Сравнительно, конечно. Одной, по национальности болгарке, оказалось двадцать восемь на момент смерти. Другой, проживавшей в Финляндии, не повезло умереть в тридцать два года. Первую звали Цветанка, вторую – Тахти (звезда). Двуглаз болгарской женщины отдавал желтым оттенком, а сама она утонула при купании в реке. Финка выглядела фиолетово, но о причине своей смерти рассказывать не захотела. Причем Цветанка явно тяготела больше к оптимизму и весьма охотно шла на контакт. Тогда как Тахти пребывала в злобном, агрессивном пессимизме, бранилась, плакала и закатывала истерики.

В причинах подобного поведения еще следовало со временем разбираться. Только решили отложить это на потом. Вначале решили втроем обсудить сложившуюся ситуацию. Для чего оставили трофеи на щепке, а сами отдалились на небольшое расстояние.

На первый план выходил главный вопрос, озвученный внимательно ко всем переговорам прислушивающейся Стрельниковой:

– Ну и как вы хотите использовать этих несчастных дамочек? Что-то мне подсказывает, что они совершенно не заинтересованы в сотрудничестве. Причем сотрудничестве любого толка! И почему-то уверена, что обе похищенные у Харон души бессовестно лгут. Еще одному факту поражаюсь, почему мы идеально понимаем друг друга, хотя явно общаемся на трех разных языках?

Шенгаут ее в основном поддержал:

«Я бы тоже предпочел работать с дельтангами мужских особей. А с этими – эмоции будут мешать… не в обиду будь сказано для уважаемой Зинаиды Ивановны. Ну а по поводу языков, так мыслеобразы у всех людей одинаковы. Придуманное в объединенном сознании в переводе не нуждается. То же восприятие картин, к примеру, или музыки, разве зависит оно от национальности автора, зрителя или слушателя?»

– О! Еще как порой зависит, – фыркнула художница. – Особенно когда во главу угла ставят национальный колорит и начинают потворствовать насквозь бесталанным персонам.

– Да бог с ним, с разным языком, как и с различными бездарностями, – не позволил Ландер увести разговор в сторону. – У нас проблема с дальнейшей акклиматизацией новых дельтангов в нашем обществе. Эти две… хм, девушки, в самом деле ни к чему не пригодны. Я-то был уверен, что любые двуглазы по характеру и по готовности к сотрудничеству – одного уровня с Никитой Трофимовичем. А тут такой резкий, можно сказать, катастрофический контраст. Или это нам крайне не повезло с трофеями?

«А вот с окончательными выводами ты спешишь, – весьма чинно стал возражать Трофимыч. – Каков бы ни был дельтанг по характеру, в любом случае он просто обязан с нами сотрудничать. Ибо альтернатива у него только одна – возвращение в лодь Харон».

– Обязан? – сделал Роман нужный акцент. – И насколько чувство долга этим женщинам присуще? Лично у меня пока нет малейшего доверия к ним, а задуманное нами без полного доверия не осуществимо. Мало того, выйдя из-под нашего контроля, морально нечистоплотные дельтанги могут устроить немало бед. Ты только представь себе: плохой человек вроде взят под контроль и его тело становится полностью управляемым. Как бы. А вдруг оба сознания скооперируются и станут творить зло в квадрате?

«Ну так… – задумался Дед. – Надо будет продумать действенную подстраховку на такой случай. Типа устранения либо самого двуглаза, либо вместе с носителем…»

– И как это сделать? Не подскажешь?

«Тренироваться будем. Вот хотя бы на…»

– Запрещаю даже упоминать Зинаиду в этом плане! – последовал категорический запрет Ландера. Но естественно, что его возлюбленная не удержалась от строптивого заявления:

– Я и сама прекрасно разберусь со своими возможностями. Да и протестировать эти две женские особи лучше всего на мне. Уверена, ничего не случится. Как и в том уверена, что Цветанка с Тахти станут более откровенными после общения именно со мной. И желательно – наедине.

– Еще чего?! – уже не на шутку обеспокоился ее кавалер. – Ты не думай, что раз тебе с Трофимычем приятно общаться, то и остальные дельтанги к тебе станут относиться с пиететом. Или ты забыла, что можно полностью перехватить управление телом? Да еще и в памяти покопаться?

Стрельникова недовольно скривилась, но все равно продолжила настаивать на своем:

– Ничего страшного в этом не вижу. Если заметите в моем поведении нечто странное, просто снимете присосавшегося дельтанга у меня с руки.

– Ничего странного мы можем и не заметить. Вспомни, как великолепно укрощает чужие тела наш Никита Трофимович.

– Ну и в сознании мне особо нечего скрывать…

– Ага! Только детали уничтожения банкира и Беркута, выброшенные в свободный доступ, могут принести нам крупные неприятности.

С такой логикой трудно было спорить, и Зинаида чуточку растерялась:

– Что же тогда делать? Как проводить испытания? Каким образом провести должную агитацию?.. Или все-таки придется перемещать трофеи обратно в потусторонний мир?

Спор и обсуждения возобновились с новой силой.

А когда пришли к каким-то решениям, Трофимыч подвел окончательные итоги: