Огонь неугасимый

Заявив, что номенклатура изделий, выпускаемых заводом, и без того необычайно широка и разнообразна, а поставщики многочисленны, что сорта и размеры получаемых от них материалов и полуфабрикатов доходят до нескольких сот названий, что оборудование завода старое, Поярков сделал заключение, что завод работает на последнем пределе и в этих условиях увеличение плана может кончиться печально для завода. Для некоторых же цехов, как, например, для механического, если их не переоборудовать, увеличение плана просто невозможно. И к слову добавил, что поставка нового оборудования не предвидится.

Все время, пока он говорил, Муртазин вертел меж пальцев толстый карандаш и, ничего не записывая, внимательно приглядывался то к одному, то к другому, то к третьему. Казалось, он заранее старался нащупать, кто чем дышит, кто будет говорить честно, кто может подвести, кто смел и умен, кто бездельник или болтун. Пока он более или менее знает одного парторга Гаязова да главного инженера Михаила Михайловича. А что собой представляет этот главный конструктор, который сейчас говорит свободно, гладко и так обтекаемо правильно, что даже на карандаш нечего взять, или вон тот, поджарый, с гладко выбритой головой и синими очками на лбу, Азарин по фамилии, начальник литейного цеха, или вон тот, начальник сборочного, в неуклюжих очках, его шея вытянута, как у страуса, словно он и здесь высматривает недостающие детали, вот этот, с внешностью киноартиста, Зубков, начальник снабжения?.. Да и молодой Назиров, и длиннолицый меланхоличный Кудрявцев, начальник экспериментального цеха, и этот, во всем заграничном, «фуфырчик», как мысленно назвал про себя Муртазин начальника ОТК… и все остальные?.. Ему ведь надо безошибочно знать каждого, кто на что способен, что из кого можно выжать.

Поярков кончил свое выступление и сел на диван. Муртазин помолчал минуту, потом сказал недовольно:

— Давайте договоримся так. Не будем доказывать, что дважды два — четыре. Почему вы, — он взглянул на Пояркова, — почему вы, Вадим Силыч, ничего не сказали о своем отделе, что вы думаете предпринять у себя?

— Простите, Хасан Шакирович, я… — Поярков вскочил с места.

— Садитесь, — оборвал его Муртазин. — Нехорошо, когда люди забывают о главном.

И Муртазин по очереди стал давать слово начальникам цехов. Он не уговаривал выступать, а прямо называл имя и отчество очередного оратора, причем многие обратили внимание на то, что новый директор ни к кому не обращается по фамилии, а только по имени и отчеству.

Начальники цехов, упирая на то, что серийный выпуск паросиловых установок требует серьезной перестройки работы, старались конкретно показать, что именно мешает наладить ритмичную работу в цехе. Теперь уже толстый карандаш Муртазина летал по бумаге. Много раз он жирно подчеркивал фамилии начальника отдела снабжения Маркела Генриховича Зубкова и заведующего центральным складом Хисами Ихсанова.

Начальник литейного цеха Азарин начал свое выступление с жалобы на нехватку рабочих рук. В случае увеличения плана, сказал он, эта нехватка рабочих рук может расстроить всю работу завода. Он предложил немедленно же начать набор новых рабочих, чтобы постепенно обучить их делу, так как готовых специалистов, в Казани по крайней мере, не найти.

Слово Азарина, более двадцати пяти лет проработавшего на заводе, получившего без отрыва от производства диплом инженера, всегда звучало веско. Гаязов уважал его и обычно прислушивался к его голосу. Но на этот раз он не удержался, чтобы не перебить его.

— Алексей Петрович, а как-нибудь по-другому, без набора новых рабочих, разве нельзя выйти из положения? — спросил он.

— Я, Зариф Фатыхович, не раз и не два, а пожалуй, десять раз прикинул, — никак нельзя, — твердо ответил Азарин, пальцами левой руки едва касаясь синих очков на своем широком лбу.

— Да вот хотя бы предложение Иштугана Уразметова о стержнях, разве оно не облегчит работы вашего цеха? — не унимался парторг.

— Мы пока еще не применяем его… По расчетам, оно нам кое-что даст. И немало. Но ведь это всего-навсего одна деталь, Зариф Фатыхович.

— Которая, насколько мне известно, достаточно попортила вам крови. Вы же сами говорили, что даже во сне видите эти проклятые стержни.

Все рассмеялись. И сразу загудели голоса. Но Муртазин снова призвал к порядку.