Огонь и ветер

Иар Эльтеррус, Екатерина Белецкая Огонь и ветер

© Эльтеррус И., Белецкая Е., 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Пролог

14 137

17 18 10… 15

87

16

…200

13 18 0 1

119 40 18

14………………

Ит

цифровые стихи

Терра-ноль, через 51 год

после Двадцатилетней Войны

В квартире омерзительно пахло.

Сознание, до этого затуманенное, стало выхватывать обрывками и клоками фрагменты того, что было вокруг, и накатило, снова накатило – то, что вроде бы удалось отогнать.

…Кажется, вчера Берта пыталась им о чём-то сказать. Но они были к тому моменту настолько пьяны, что она не сумела. Постояла в дверях кухни, неуклюже повернулась, задев костылём табуретку и чуть её не повалив… и ушла. Но сказать что-то точно хотела. Что?..

Неважно.

Застарелые запахи – табачный и водочный перегар, пыль, запустение, и ещё какая-то гадость, сальная и липкая… и ещё кошка, ну конечно. Сами-то уже настолько привыкли, что…

Какая разница?

Фишка подошла, с трудом переставляя артритные лапы, ткнулась мордочкой в ногу, тихо мяукнула.

– Коша… – прошептал он. – Чего, моя хорошая? Чего коша хочет? Кушать?

Чёрно-белая кошка Фишка тёрлась о ногу – у неё чесались глазки. Надо промыть борной, чтобы не чесались. Кошка старая, ничего не видит уже давно, глазки гноятся от постоянных инфекций и от табачного дыма. Да, действительно, надо бы промыть… ванная занята. Подожду.

В помутневшем от грязи залапанном зеркале отразился слабый абрис его лица – опухшего, помятого, на скуле справа пожелтевший старый синяк, под глазами отёки. Заплыли глаза, как щёлочки. Сколько времени, интересно? И вообще интересно, сейчас – чего? Утро? Вечер? На улице темно, дождь стегает стёкла, осенний ветер набрасывается на стены…

Кажется, Берта хотела сказать, что надо заклеить окна?

Или нет?

…И кто там решил утопиться в этой проклятой ванной?..

С кухни доносилось слабое треньканье – видимо, Ри вновь взял гитару и пытался что-то изобразить. Выходило не очень. Ит прислушался. «Распахнуты двери настежь…» – расслышал он. Понятно, Ри старается подобрать одну из песен Сон де Ири, да вот только в таком состоянии он не то что подобрать что-то… странно, что гитару сумел из комнаты донести.

Фишка снова мяукнула и, подергивая хвостом, медленно прошествовала по коридору в сторону кухни. Точно, есть хочет. Старые животные «теряют тормоза», становятся в еде совершенно неумеренными, и Фишка не исключение. Когда он придёт за ней следом, она будет сидеть у холодильника и ждать. Ри ей точно ничего не положит (у него какой-то пунктик, он Фишку никогда не кормит), поэтому надо сейчас собрать мозги в кучу и тащиться выполнять прямые обязанности – кажется, в холодильнике, в Фишкиной кастрюльке, оставалась вареная мойва. Фишка – это будильник. Просит жрать – значит, вечер. Точно, вечер. По утрам она обычно спит у Берты.

А сейчас её надо покормить. Обязательно. Иначе она обидится. Фишка никогда в жизни не царапалась и не мстила, но когда она обижается, у неё такая несчастная мордаха, что вынести совершенно невозможно.

Надо.

Надо, надо, надо…

– Мы живём ради старой кошки, – прошептал Ит своему отражению. – Признай очевидное.

Отражение молчало. Смотрело равнодушно и молчало.

Треньканье на кухне стало погромче.

Ясно. Фишка выражает своё нетерпение и пытается рассказать про кастрюлю с мойвой, а Ри хочет слышать не её, а то, что пытается спеть.

Кто кого переорёт.

– Сейчас, – шепнул Ит отражению. – Уже почти пришёл.

Дверь ванной приоткрылось, Рыжий, одетый в майку и тренировочные штаны, прошмыгнул в комнату Берты. Быстро проскочил, надо сказать. И пригибался, словно под обстрелом.

Они опять поссорились?.. Вроде нет. Не помню.

Кажется, я утром ходил в магазин. Точно, ходил. Вместе они ходили, Ри тоже пошёл. Понятно, зачем ходили – после этого Берта на него обиделась, и на Ри обиделась, и закрылась в комнате. Однако почему-то сейчас впустила Рыжего… и если причина та самая, то это совсем скверно.

Впрочем, в октябре у Рыжего других причин не бывает.

Он прислушался.

– Скажи ещё раз…

– Бедный ты мой… солнышко… бедный мой мальчик…