Огнепоклонники

Даже дом изменился в ее отсутствие. Рина узнала, что следующие несколько недель ей придется делить комнату с Фрэн. Белла нуждалась в отдельной комнате для всех своих подвечныхных прибамбасов, и добрая, кроткая Фрэн уступила ей свою спальню на предсвадебный период.

– Так проще – ответила Фрэн, когда Рина ее об этом спросила. – Мне дороже мир в доме. И потом, это еще на пару недель, не больше. Она уже практически переехала в дом, который им купили родители Винса.

– Поверить не могу, что им купили целый дом. – Рина разложила блузки в своем втором ящике именно так, как ей всегда нравилось: по цвету.

Единственное, о чем ей точно не придется скучать, вспоминая общежитие, так это о беспорядке.

– Ну они же богатые. Потрясающее платье, – заметила Фрэн, развешивая в шкафу вещи Рины. – Где ты его достала?

– Прошлась по торговым центрам после экзаменов. Ничто так не снимает стресс, как походы за покупками. – Она умолчала о том, что ей хотелось купить новые вещи, подходящие к ее новой индивидуальности. – Чудно как-то получается: Белла уходит из дома раньше нас. Мне всегда казалось, что это будешь ты или я. Но ей всегда было больше всех надо.

– Винс дает ей то, что ей надо.

Фрэн повернулась, и хотя Рина знала ее лицо и фигуру во всех подробностях не хуже, чем свои собственные, она была поражена. В потоках послеполуденного света Фрэн казалась бесподобной: просто картинка в позолоте.

– Я его не так уж хорошо знаю, но он производит приятное впечатление. Спокойный, надежный. И, видит бог, он красавец. По ней с ума сходит. На руках носит, как принцессу. А ей всегда именно этого хотелось. К тому же он богат, это тоже делу не вредит, – добавила Фрэн с легкой усмешкой. – Как только он окончит юридическую школу и вступит в коллегию адвокатов, ему прямая дорога в фирму его отца. Карьера, считай, готова. Достойный наследник, насколько я слыхала. Блестящий юрист. Маме с папой он тоже очень нравится.

– А тебе?

– Да. В нем есть шик, Белле это нравится, но с семьей он нашел общий язык. Вписывается в ритм, когда мы здесь или в лавочке. – Что-то грустное промелькнуло в лице Фрэн, пока ее руки продолжали деловито распаковывать вещи Рины. – Он смотрит на Беллу, как на произведение искусства. Нет, я ничего плохого сказать не хочу, – добавила Фрэн. – Он как будто в себя прийти не может, что ему так повезло. Подстраивается под ее настроение. А оно у нее меняется по сто раз на день.

– Ну, значит, основной экзамен он выдержал. – Рина тоже подошла к шкафу и вытянула наряд подружки невесты цвета мяты. – Могло быть хуже.

– Еще как, – согласилась Фрэн. Изучая платье, она прислонилась к косяку открытого гардероба и сплела руки на груди. – Она могла бы выбрать бежевое платье. Мы, конечно, будем выглядеть бледными тенями на фоне ее ослепительной элегантности. Что и требовалось доказать.

Рина, усмехнувшись, убрала платье обратно в шкаф.

– Все-таки лучше, чем платья морковного цвета с миллионом оборочек и рукавами-буфами, в которые нас вырядила кузина Анджела в прошлом году.

– Не напоминай! Все-таки Белла не такая вредная.

– Давай договоримся: когда придет наш черед, мы выберем друг для друга такие платья, чтобы не быть похожими на жалкий кордебалет.

Фрэн обняла Рину и закружила ее по комнате.

– Как хорошо, что ты дома!

К обеду Рина отправилась в «Сирико» и сразу погрузилась в знакомые звуки и запахи.

Они не просто отчистили и отремонтировали пиццерию после пожара. Они сохранили традицию: кухонная зона, открывающаяся прямо в обеденный зал, бутылки из-под кьянти вместо подсвечников, большой стеклянный прилавок со сладостями, ежедневно закупаемыми в итальянской пекарне.

Но они внесли и нечто новое, словно давая понять, что они не только не дрогнули, но использовали это испытание, чтобы стать еще сильнее.

Они покрасили стены в золотисто-желтый цвет, и ее мать сделала десятки новых рисунков, изображавших не только членов семьи, но и весь окружающий квартал, а также саму пиццерию «Сирико» в прошлом и настоящем. Кабинки теперь были выкрашены в ярко-красный цвет, столы покрыты традиционными скатертями в красно-белую клеточку.

Новое освещение придавало помещению веселый и праздничный вид даже в ненастные дни, но его можно было приглушить для создания интимной атмосферы на частных вечеринках, становившихся все более частыми за последние два года.

Ее отец сам стоял за большим разделочным прилавком и поливал пиццу соусом. В его волосах уже серебрилась седина, впервые появившаяся в те первые недели после пожара. Кроме того, ему требовались очки для чтения, и это его страшно раздражало. Особенно если кто-нибудь говорил ему, что очки придают ему солидный вид.

Ее мать вернулась к плите, она готовила соусы и домашнюю лапшу. Фрэн уже надела свой ярко-красный фартук и подавала посетителям лазанью – дежурное блюдо этого дня.

По дороге в кухню Рина останавливалась у столиков, здоровалась с соседями и завсегдатаями, смеясь всякий раз, когда говорили, что ей надо больше есть, нарастить мясца на косточках.

Гиб сажал одну пиццу в печь и вынимал другую, когда она добралась до него.