Огненный торнадо

И Ольга открыла глаза.

– Андрюша! – прошептала она.

– Привет, Амазонка, – скрипнув зубами, прохрипел Андрей, не узнавая собственного голоса.

– Андрюшенька! – По ее щекам катились огромные горошины слез.

– Сырость развела, а еще медсестричка называется. Ольга, ты медвнучка, а не сестричка.

– Молчи, Андрюша, молчи. Тебе сейчас даже разговаривать нельзя!

Перед глазами все плыло, подрагивая, как дрожит раскаленный солнцем воздух. Язык, огромный и сухой, казался абсолютно чужим. И слабость…

– Я посплю немного. – Он говорил как пьяница, выпивший не меньше бутылки водки. – Что-то очень спать хочется. Ладно?

– Спи, родной! Спи, Андрюшенька! – Ольга вытирала ладошками мокрые щеки, а Андрей увидел, что она успела нажать на кнопку вызова врача. – Я только врачу скажу несколько слов, и все, а ты отдыхай.

Где-то тихонечко скрипнула дверь, и совсем рядом раздался тихий мужской голос:

– Ты меня вызывала, Ольга?

– Он вышел! Даже говорил немного! – Казалось, что она кричала шепотом.

– Ух ты! Живучий твой офицер!

В поле зрения Андрея плавно вплыла фигура мужчины в белом халате. Он подошел к Андрею и стал разглядывать его лицо:

– Как дела, спецназ? – Глаза доктора улыбались.

– Нечто среднее между «э» и «очень "э". – Сил не осталось даже на то, чтобы держать глаза открытыми.

– Да уж, немудрено. – Андрей услышал задумчивый голос, словно сквозь вату. – Ты, Ольга, теперь от него не отходи! Видишь, как все повернулось?! Не ожидал никто, я-то так точно не ожидал. Крепкий организм оказался, что и говорить! Его теперь нужно будет лечить упорно, со всем твоим старанием…

– Я его вылечу, Николай Сергеевич! Не в первый раз. Правда, в таком виде он сюда еще не попадал.

– Да, помню. Он у нас уже в третий раз, кажется? А состояние, что и говорить, такое, словно по нему танк проехал. Хорошо, что в сознание пришел, – теперь вылечим. И на пенсию…

– Вы станете его врагом… Он солдафон – без армии не сможет.

– У него нет выбора – абсолютно здоровым его после такой встряски уже не сделать, а при его специфике в армии это значит, что в первом же переплете он останется без головы. Ничего, и на "гражданке" мужики находят себе дело.

– Ему будет сложно, он же…

Сон, словно борец, схватил Андрея в жестокий захват и бросил в вату забытья, не давая дослушать. Да в общем-то Андрей не сильно и стремился. Он просто устал бороться со сном и слабостью. Его организм, дитя природы, нуждался в отдыхе. От всего…

12 января 1991 г. Поручик

«…Поизносился ты, братец-кролик, и на этот раз, наверное, точно спишут. А жаль!..»

Андрей рассматривал себя, или, вернее, бинты на своем теле и желал только одного: побыстрее подняться на ноги. Поздний вечер. Прошло уже десять минут с того времени, когда он открыл глаза, рывком выпадая из сна. Андрей чувствовал, что сон пошел на пользу, но сил не было. Андрей смотрел на Ольгу, читавшую какую-то толстенную книгу.

– Оля, – позвал он тихо.

– Андрюшенька! – она подпрыгнула на стуле. – Проснулся? Как себя чувствуешь?

– Еще не понял. Ты рассказала бы мне лучше, что это за мумию из меня сделали.

– Все будет хорошо.

– Ну, это я знаю! Давай, Амазонка, колись, что со мной и как. А то я сам не в состоянии пока понять.

– Зачем тебе?

– Хочу понять свои возможности. Давай не томи.

– Ну ладно. Сломана нога в бедре, рука в двух местах и еще два ребра.

– Пулевых, осколочных?

– Нет. Этого нет, слава богу.

– А с головой что? Что это за чалма? И почему я ничего не помню?

– Ты это… У тебя контузия была. Тяжелая…

– Ну и что? Подумаешь! В первый раз, что ли?!

– В первый…

– Не тяни, Ольга! Чай, не с красной девицей говоришь!

– Ну ладно, не сердись. Ребята твои рассказали, что тот БТР, на котором ты ехал, подорвался на фугасе. Тебя так волной отбросило, что летел метров двадцать. Прямо на камни! Отсюда и переломы.

– А голова?

– Ты был в коме, Андрюша. Больше четырех суток. Знаешь, что такое кома?

– Знаю… Значит, все, спишут?

– Спишут, родной. Если честно, то уже списали… Твой полковник приходил… Так что ты отсюда поедешь на «гражданку».

– Хрен им всем! И попутный в затылок! Я еще побарахтаюсь, Оля. Как же я без армии?!. – Андрея душили слезы обиды. Горькие, прожигающие простыню.

– Успокойся. Ну, пожалуйста! Андрюша, тебе хуже станет, тебе же волноваться нельзя! Какая же я дура!

«…Все, отвоевался, старлей! Оказывается, и ты не железный. Всего-то и прослужил два с половиной года! Эх, блин комками, как обидно! Я же еще молодой совсем, двадцать три – не возраст! И что теперь – на пенсию? Жене под одеяло бздунов пускать?..»

– А ну-ка отставить слезы, гусар! – Ольга зло прикрикнула на Филина. – С такими-то нервами точно ни одной медкомиссии не пройдешь! А еще поручик!

– Прости, Амазонка. Просто очень обидно стало, что еще ничего не успел…

– Кто? Ты не успел?! А ордена тебе давали просто потому, что ты хороший парень? – Ольга смотрела на Андрея с неподдельным изумлением. – Ты что, и правда думаешь, что мало сделал? Да ты на себя посмотри, ведь места же живого нет! Вот это да! Как был пацаном, так и остался. Наворотил за пару лет гору – не перелезешь! Дурак ты, Андрюша, дурак и есть!