Огненный торнадо

– Пойдем, сынок. – На пороге стоял Михалыч. – Морозно сегодня, так ты это, мою шинельку надень и гуляй, а когда назад захочешь – позови.

Он протянул Филину шинель с погонами прапорщика и вышел в коридор. Хороший он был, этот Михалыч. ЧЕЛОВЕК! Насмотрелся за годы службы на всякое и людей распознавал – куда там детектору лжи! А с Филином… Просто в один из сентябрьских дней, когда Андрея в наручниках привезли в Москву, открылась дверь его камеры, и на пороге появился прапорщик внутренних войск:

– Капитан, – произнес он шепотом. – Спишь, что ли? Капитан.

– Не сплю.

– Погулять хочешь? По-тихому, пока нет никого?

– С чего бы это подарок такой?

– Потом скажу. Так хочешь?

– Кто ж откажется?

– Тогда пойдем. Много времени не получится, а часик я тебе дам. Для начала…

Пройдя по коридорам, они вышли во внутренний дворик, отгороженный от такой желанной свободы всего-то четырехметровым забором с колючкой поверху. Озираясь по сторонам, Филин вдруг спросил своего конвоира:

– А не боитесь, что сбегу?

– Ты можешь, – вздохнул Михалыч. – Знаю, кто ты есть таков, капитан, – дело твое читал. Да только не побежишь ты.

– С чего это вы так решили? Вот шарахну сейчас по фуражке, «макарку» из кобуры возьму, и все.

– Нет, не побежишь. Ты суда хочешь дождаться и рассказать всю правду, про своего этого генерала. Да только не понимаешь, что правда твоя не нужна никому.

– Нужна, прапорщик, мне нужна и тем моим пацанам, что в горах похоронены!

– Михалыч. Меня зовут Михалыч.

– Хорошо.

– Ты еще мальчишка совсем, хоть и капитан! Это ж надо – два ордена, медаль! А генералу тому обидно, хоть, может, и понимает в душе, что пацанов твоих угробил. Генерал все же, как-никак… Жаль мне тебя, вот и вывел на воздух. Хоть этим помогу тебе немного, капитан, – я так подумал.

– Спасибо вам, Михалыч.

– Да ладно, чего уж. Жалко тебя, вот и весь сказ. – Он обернулся и пошел к двери, выводящей из здания во двор. – Дыши. Я потом за тобой приду…

«Ну что, капитан, не быть тебе майором? Да и капитаном наверняка тоже! А быть тебе, Андрюха, рядовым N-ского "дизеля"[22], и это в лучшем случае! А не повезет, так в зэки пойдешь. Пойдешь? – Филин, сам того не замечая, говорил вслух. – Нет! Никогда!!! Я даже не отомстил за тех мальчиков под Мадагизом – так, слегка морду, салом заплывшую, помял да погоны сорвал. Нет, не сяду! Дождусь суда и, если что, уйду. Прямо из зала заседания. Эти мальчуганы из Велосипедных Войск, что охранять будут, они не помеха, ну, а кто половчее окажется, так пусть мочат. Плевать! За чужие грехи отвечать не буду… Эх! А небо-то какое! Мороз и звезды! Красотища-а!!!» …Даже полковник, начальник гауптвахты, даже полковник-следователь из военной прокуратуры, да все понимали чувства Филина, толкнувшие на это безумие. Но закон – есть закон, а Устав – есть Устав… Филин ждал. Он все еще наивно верил, что его оправдают и отпустят. Ведь не может же быть по-другому, ведь должна же быть справедливость! Его должны были понять! Филин ждал… День за днем, переживая допросы, и ночь за ночью, борясь с мучительным, удушающим одиночеством… Прошла неделя, другая, месяц… И еще один… …В двери его камеры опять, в какой уже раз, заскрежетал ключ, и на пороге появился Михалыч:

– Проценко, на выход!

«Опять! Сколько же этих допросов еще будет?»

– Лицом к стене! – произнес старый прапорщик больше для порядка и, закрывая ключом замок, тихо произнес: – К тебе гости, сынок.

Филин бросил быстрый взгляд и заметил в уголках глаз улыбку: -???

– Увидишь! Все хорошо! – одними губами прошептал Михалыч.

Они шли по коридорам, а Филина мучила одна мысль: «Неужели?! Может, и правда разобрались?!» И вдруг Андрею стало страшно потерять надежду.

– Заходи, – произнес Михалыч, пропуская Филина в помещение для допросов.

И ухнуло сердце куда-то вниз, и покатилось куда-то, в самый дальний, пыльный угол… В кабинете был его уже старый знакомый, полковник-следователь и… Еще один полковник: суровый, с каменным лицом, седой, но молодой еще мужик с тяжелыми кулаками и взглядом… В кабинете сидел Батя!

– Подследственный Проценко! В ходе следствия вскрылись некоторые обстоятельства, которые дали основания прекратить судебные разбирательства против вас. Приказом по Министерству обороны вам объявляется неполное служебное соответствие, вы понижены в звании до старшего лейтенанта с сохранением за вами должности, а также правительственных наград: два ордена Красной Звезды и медали «За отличие в охране государственной границы»… – Прокурорский полковник замолчал, складывая бумаги. – Поздравляю, капитан! Хотя тебе теперь погоны с тремя звездами считай, что автогеном к плечам приварили. Ты теперь вечный старлей…

– Спасибо, товарищ полковник… – Нервы Филина сдали, язык присох к небу, его самого била крупная дрожь.