Огненный крест. Книга 2. Зов времени

– Наверное, меня вдохновила песня Фергуса, – сказал он, накрывая мою грудь ладонью и приподнимая ее с восхищенным и оценивающим взглядом. – Боже, у тебя замечательная грудь. Помнишь куплет, где поется, что груди у той леди были такие огромные, что она могла обернуть ими свои уши? Твои, конечно, не настолько большие, но не получится ли обернуть ими…

– По-моему, для этого необязательно иметь гигантскую грудь, – заверила я его. – Подвинься выше. К тому же ими не оборачивают, а скорее, сжимают, и моих вполне хватит… Видишь?

Джейми издал довольный стон.

– Да, ты права. Это… – Он перевел дыхание. – О, выглядит прекрасно, саксоночка, по крайней мере отсюда.

– У меня тут тоже интересный вид, – сказала я, стараясь не рассмеяться и не заработать косоглазие. – Так кто из нас будет двигаться?

– Давай пока я. Кожу не натирает, саксоночка? – спросил Джейми.

– Немного. Подожди… – На столике у кровати я нащупала баночку с миндальной мазью, которую использовала в качестве крема для рук, открыла крышку и зачерпнула пальцем. – Так намного лучше. Согласен?

– О, да-а.

– Там ведь был еще один куплет? – задумчиво спросила я, выпустив его на мгновение, и медленно провела намазанным кремом пальцем вдоль его ягодицы. – Про то, что проститутка сделала с мальчиком из хора?

– О господи!

– Верно, в песне он так и сказал.

* * *

Уже позже, в темноте, я проснулась от его прикосновений. В приятно сонном состоянии я не стала двигаться, позволив ему делать то, что захочется.

Мои мысли едва цеплялись за реальность, и я не сразу поняла, что что-то не так. Понадобилось еще какое-то время, чтобы сосредоточиться и взбодриться. Наконец мне удалось открыть глаза и окончательно выбраться из полусна.

На лицо склонившегося надо мной Джейми падало тусклое свечение затухшего очага. Губы у него были приоткрыты, и он слегка хмурился и двигался с закрытыми глазами, словно на автомате. Хотя мысли путались, я изумленно подумала: «Неужели он делает это во сне?»

Пот тонкой пленкой поблескивал на его высоких скулах, на длинной прямой переносице, на изгибах обнаженного тела.

Его ласки казались непривычно монотонными, будто он занимался какой-то рутинной работой. Прикосновения были знакомыми, но странно безличными. По-прежнему не открывая глаз, Джейми скинул с меня одеяло и с несвойственной ему грубостью раздвинул мне ноги. Брови у него были сдвинуты, вид хмурый и сосредоточенный. Я непроизвольно сдвинула ноги и увернулась от него. Тогда он прижал меня за плечи, снова раздвинул мне ноги коленом и резко вошел в меня.

Я возмущенно и испуганно вскрикнула, и Джейми открыл глаза. Его лицо было в паре сантиметров от моего, и он сначала рассеяно уставился на меня, а потом его взгляд сфокусировался, и он понял, что происходит. И замер.

– Кто я, по-твоему, черт возьми? – яростно прошептала я.

Джейми отскочил и спрыгнул с кровати, сдернутые простыни свесились до пола. Он схватил свои вещи с крючка, в два прыжка добрался до двери, а открыв ее, выбежал и с грохотом захлопнул.

Ужасно напуганная, я зарылась обратно в одеяло, чувствуя изумление, гнев и не до конца веря в произошедшее. Я потерла лицо руками, стараясь по-настоящему взбодриться. Уж мне-то это точно не приснилось?

Нет. Снилось ему. Джейми то ли дремал, то ли действительно спал, и ему, черт возьми, показалось, что я – чертова Лири! Другого объяснения я не находила: он никогда не касался меня так, как в этот раз – с каким-то мучительным нетерпением и раздражением.

Я легла, однако заснуть было решительно невозможно. Несколько минут я вглядывалась в неясные очертания балок, а потом уверенно встала и оделась.

Дворик перед домом ярко освещала луна, было холодно и промозгло. Я вышла на улицу, осторожно прикрыла за собой кухонную дверь и, закутавшись в накидку, прислушалась. На холоде ничто не шевелилось, лишь ветер вздохом откликался среди сосен. Правда, откуда-то издалека донесся слабый размеренный шум, и я осторожно пошла сквозь темноту в сторону этого звука.

Сенной амбар был открыт.

Скрестив руки и опершись о дверной косяк, я стала наблюдать за Джейми: он носился туда-сюда в лунном свете, бросая вилами сено, чтобы выместить гнев.

Женщин Фрэнка я почти не встречала – он был осмотрителен, – однако порой я замечала, как он обменивается с одной из них взглядом на вечере для преподавателей или в местном супермаркете. Внутри меня закипала черная ярость, за которой следовало чувство замешательства – что же с этой яростью делать?

В ревности нет никакой логики.

Лири Маккензи была за четыре тысячи миль от нас, и вряд ли мы когда-нибудь снова ее увидим. Фрэнк находился еще дальше, и его по эту сторону могилы мы точно больше не увидим.

Нет, в ревности нет никакой логики.

Мне становилось холодно, но я не уходила. Джейми заметил мое присутствие: я поняла это по тому, как он сосредоточил взгляд на работе. Несмотря на холод, он вспотел, тонкая рубашка темным пятном прилипла к спине. Наконец он воткнул вилы в стог сена и сел на скамейку из половины бревна. Потом склонил голову на ладони, запустил пальцы в волосы и стал с силой тереть ими.

– Не понимаю…