Огненный колосс

Оставив группу прикрытия, Палач, не задерживаясь здесь и не намереваясь вступать со спецназом в бой, тут же покинул лагерь! Возле ямы на окраине базы сержант передового дозора обнаружил пять обезображенных и обезглавленных трупов. Трупов, одетых в российскую военную форму!

Таранов в сердцах бросил автомат на землю, грязно выругавшись!

Палач вновь сделал свое дело и ушел!

Куда ушел, ясно! Отсюда у него был один путь: по хребту перевала, к водопаду, в гости к Сереже Захарову. Тот примет гостей, как надо, если успеет подготовить позиции. Должен успеть! Палача может теперь спасти только какой-то неординарный ход, например спуск к Устуму, но там оставлена скрытая разведка бригады Скорикова. Второй раз фокус с возвращением в обход наступающих сил, как в случае с подразделением МВД у Келоя, у Палача не пройдет! Спецназ на этом не проведешь. И это должен был понимать главарь бандитов! Понимал ли? На этот вопрос точного ответа у Таранова не было, как не осталось сил у подчиненного ему личного состава продолжать боевые действия. Людям требовался отдых, и капитан объявил трехчасовой привал. Но сам примоститься где-нибудь у кустов не успел. Старший лейтенант Шмелев доложил, что при осмотре палаток одного бандита ошибочно приняли за убитого, он был жив, но тяжело ранен в ноги. Он русский, командир, и просит сохранить ему жизнь!

Глава 8

В углу палатки с перебитыми и кое-как перевязанными ногами лежал бандит славянской внешности. Он спросил:

— Вы командир отряда?

Таранов пропустил вопрос наемника, задав свой:

— Русский?

— Да.

Капитан закурил.

— Мне передали, что ты просишь сохранить тебе жизнь?

— Да. Я хочу жить. Прошу, не убивайте, я…

Таранов прервал его:

— Об этом, гаденыш, надо было думать раньше, когда вербовался делать деньги на убийстве своих соотечественников.

— У меня не было другого выхода.

— Заткнись! Отвечай на вопросы…

На этот раз капитана перебил наемник:

— Я скажу все, что знаю, но обещайте, что не убьете меня. Сохраните жизнь, большего не прошу, пусть тюрьма, пусть пожизненное заключение. Не убивайте меня, отдайте в руки правосудия! Обещайте, командир! Прошу!

Капитан не обратил внимания на мольбы этого продажного мерзавца, решившего заработать деньги на смерти других людей. Он навел ствол своего «бизона» прямо в лицо наемника.

— Итак, вопрос первый: Палач был здесь?

— Не знаю, здесь было много народу!

— Кто же казнил пленных у зиндана?

— Это Палач, но ранее, перед тем как идти на Устум!

Таранов задумался. Ему не понравился ответ наемника. Выходило, что он казнил пленных в лагере потому, что не собирался сюда возвращаться после Устума? Но, с другой стороны, он мог сделать это и специально, после возвращения из селения, оставив, таким образом, кровавый подарок спецназу, который, как он понимал, сметет сопротивление тех сил, кого он оставил здесь. Могло быть и так! Капитан обратился к наемнику:

— Вопрос второй: куда ушла банда?

— Они ушли туда, — он рукой показал на тропу, ведущую к хребту перевала, к водопаду, — все ушли, оставили только нас, самых молодых, недавно прибывших. Как сказали, для охраны лагеря. Ачмиз говорил, что русские сюда не сунутся.

Таранов выбросил окурок.

— Кто такой Ачмиз?

— Командир.

— Я понимаю, что не рядовой, чей командир? — уточнил вопрос капитан.

— Он помощник Палача и командовал всеми. Ачмиз и повел отряд туда, куда я вам показал.

— Ачмиз повел отряд?

— Да!

Наемник хотел повернуться, видимо, ему неудобно было лежать на боку, но движение стронуло раскрошенные кости, и дикая боль свалила его на спину, он громко вскрикнул. Но сознания не потерял, лишь побледнел, и лицо его покрылось крупными каплями пота. Наемник проговорил отрывисто:

— Хотя бы… обезбольте… ноги. Не могу… боль… адская!

Сержант Головин, присутствующий здесь же, достал боевую аптечку, хотел было вскрыть ее, но его остановил Таранов.

— Больно, говоришь? А тем, над кем вы издевались, не больно было? Им кто помощь оказывал?

— Я… я… не издевался. Я… больше охранял… этот лагерь… прошу… помогите.

Капитан повернулся к сержанту:

— Дай мне шприц и подай его автомат!

Головин передал шприц, который Таранов положил в карман, взял в руки автомат. Отстегнул магазин, начал выщелкивать из него патроны. На песок упало десять штук, один был в патроннике, и из ствола свежий, горький, пороховой запах. Он отбросил «АК-74», взглянул на наемника.

— Охранял лагерь, говоришь? Усердно же ты это делал! Выпустил две трети магазина. По кому? По солдатам страны, которая взрастила тебя, подонка? А ну, сука, быстро отвечай, давно ушла банда?

— Давно… часа три… как прошло… может, больше! — ответил раненый наемник, откинувшись на песок.

— Понятно!

Капитан достал шприц-тюбик с обезболивающим наркотическим препаратом мгновенного действия, бросил его наемнику:

— Сними боль!

Тот трясущимися руками, чуть не сломав короткую иглу, ввел себе в лодыжку содержимое тюбика. Боль отпустила его! Он тут же спросил:

— Вы все же решили убить меня? — в глазах этого молодого, даже красивого парня, заискрились слезы, голос дрогнул.