Огненная река (Кахатана - 3)

- Вполне может быть, - сказал Магнус хмуро. - Наш добрый знакомый Корс Торун не чурается черной магии. Так что ему ничего не стоило открыть проход в пространстве. Это делается при помощи обычного зеркала.

- Ты нас утешил, - сказал Номмо недовольным тоном.

А Каэтана смотрела на Катармана Керсеба, всадника в шлеме с соколиными крыльями, и думала о том, что он принес с собой на границу Эль-Хассасина...

Сражение началось бестолково и неожиданно. Просто Катарман Керсеб махнул рукой и одновременно пришпорил своего гнедого, отличавшегося, по всей видимости, злобным нравом. Конь сорвался с места и стрелой полетел по направлению к ручью, по берегу которого проходила граница с Хартумом.

- Если он перейдет ручей, - жестко сказал сайнанг, - то это означает начало войны.

- А кто об этом узнает? - спросил Куланн. Могучий сангасой не боялся унгараттов, но их было очень, очень много. И они были настроены более чем решительно.

Воины Сонандана растянулись длинной цепью, и, когда сверкающий клин кортеганских рыцарей вонзился в их ряды, они моментально расступились, и унгаратты пролетели дальше, уносимые своими яростными конями. А сангасои тут же ударили им в спину.

Это был короткий и жестокий бой. Сколь бы ни был искушен в сражениях титулованный унгаратт, Куланн как военачальник стоил больше. Он моментально сориентировался в обстановке, и уже через несколько минут было сложно определить, кто кого атакует. Сангасои теснили врага по всему небольшому фронту. Крики и стоны раненых далеко разносились по широкому цветущему полю, где проходила нейтральная полоса. Благоухали цветы, привлекая своим ароматов огромных, ярких насекомых. Высокая, по пояс, трава моментально скрывала упавших, и их быстро затаптывали взбешенные, грызущие удила кони. Всадники сшибались на всем скаку, стараясь увеличить силу удара за счет собственного веса. Особенно часто это практиковали унгаратты, на которых были тяжелые металлические доспехи. У сангасоев было преимущество в мастерстве и ловкости. Они легко уходили от несущегося на них неотвратимого, казалось бы, клинка, выныривали из-под руки противника и вонзали мечи в самые незащищенные части тела - в горло, в лицо, рубили горизонтально на уровне пояса, где заканчивался панцирь. На каждого солдата Куланна приходилось около пяти унгараттов и по два-три хассасина, которых Катарман Керсеб взял своими союзниками.

Могаллан и Кобинан доказали, что не зря на них было помрачено столько времени на тренировках: они крошили всех, кто попадался им на пути, стараясь держаться возле госпожи и охранять ее тыл. Правда, это было весьма относительное "возле", ибо не находилось желающих случайно попасть под лезвия Такахая и Тайяскарона, свистевшие в воздухе блестящими молниями.

Каэтна пыталась пробиться к Катарману Керсебу, и он стремился ей навстречу. Словно двое возлюбленных, искали они друг друга на поле боя, обильно политое кровью и усеянном трупами.

Маленький Номмо под защитой двух воинов метал огненные шары в нападающих. Туда, где врагов было больше всего и сангасоям приходилось туго. От сиреневых шариков Лесного Огня вспыхивали металлические латы. Поле оглашалось истошными криками умирающих обожженных рыцарей.

Магнус пускал бесконечное количество ножей, стряхивая их с кончиков пальцев. Его противники быстро покрывались колючками вонзившихся клинков, так что становились похожими на дикобраза, и в корчах падали на землю. Ножи были прекрасные - доспехи пробивали безо всякого труда.

Эти двое серьезно помогали своим воинам, не давая численному перевесу противника решить исход сражения. И огромный лохматый пес нападал на врагов, сбивая их с ног тяжестью своего тела. Тод не лаял и не рычал, ему было некогда...

Куланн рубил своим топором сосредоточенно-серьезно, как дровосек, у которого впереди еще куча дел и дров. Рыцари валились под его ударами, образуя неширокую просеку в своих рядах. Его белые одежды покраснели от чужой крови. Сангасои вообще выглядели страшно в этом бою - с окровавленными руками и лицами, в пропитанных кровью некогда белых одеяниях.

Они встретились прямо в ручье. Кони по колено стояли в быстрой воде, так близко, что сквозь шум сражения и крики раненых и умирающих Каэ слышала тяжелое дыхание Катармана Керсеба.

Дыхание у него было никудышное, за такое Траэтаона устроил бы ей хорошую взбучку. Но воин он был из лучших, и не стоило пренебрегать его мастерством и недооценивать противника. К тому же у него было огромное преимущество - камень Шанги. И Каэ не представляла себе, как ей справиться с этой проблемой. Но если она сама не покончит с Непобедимым, то он еще долго будет преследовать ее по всей Имане, а то и до Варда доберется. Это она знала, неизвестно откуда, но знала. И когда Керсеб бросился на нее, размахивая своим огромным мечом, она поняла, что теперь ей придется гораздо тяжелее, нежели на арене. Он собирался использовать камень Шанги с первых же секунд боя и не скрывал этого. И лихорадочно блестели глаза магистра под сетчатым забралом его шлема, украшенного соколиными крыльями.